— Что вы делаете? Черт вас возьми!
Первый помощник отдал честь, стараясь, чтобы в его голосе звучала надежда:
— Сэр, мы хотим отпустить «Девонскую красавицу», тогда французу, идущему за ней, придётся попятиться, а мы сможем уйти.
Тил чуть ума не лишился от ярости. Он потерял всякую власть над собой. Пиная первого помощника ногой, он брызгал слюной ему в лицо и вопил:
— Это мой корабль! Понимаешь, идиот, мой!
Повернувшись к спокойно стоявшему боцману, он пнул и его.
— Я здесь капитан, если вы ещё этого не заметили! Ясно? Осел-канонир воображает, будто он может стрелять по боевым кораблям, другой дурак придумал, что мы можем скрыться? Вы что, все с ума посходили?
— Англичане! Спустить флаг! Убрать паруса! — прокричал в рупор французский офицер с преследующего их корабля.
Плечи Тила опустились. Всё было кончено. Он повернулся к первому помощнику:
— Спустить флаг, убрать паруса! Я буду у себя в каюте.
* * *
Ястреб сидел в своём салоне; отсвечивающие алым лучи заходящего солнца окрашивали новую деревянную обшивку в розовые тона. Адмирал внимательно слушал доклады офицеров о том, что они узнали от матросов «Королевского чемпиона». Всегда лучше прежде поговорить с командой, а уж потом встречаться с капитаном. У матросов меньше причин лгать.
Ястреб откинулся назад и барабанил пальцами по столу, переваривая услышанное. Потом сделал знак ожидающему распоряжений лейтенанту.
— А теперь я хотел бы поговорить с английским капитаном!
Два могучих канонира втолкнули Тила, который всё ещё пытался сопротивляться. Рассерженный капер был взъерошен и взлохмачен, он даже не мог привести себя в порядок — так крепко держали его канониры. Разъярённый, он с порога начал возмущаться:
— Сэр! Так ли следует обращаться с капитаном флота Его Величества? Немедленно прикажите этим грубиянам отпустить меня! Я не потерплю такого насилия!
Адмирал оторвался от бумаг, которые изучал. Надменным немигающим взглядом он смерил Тила с головы до ног, отчего тот испытал смущение и тревогу.
Капер тщетно старался высвободиться, но хватка у канонира была железная. Он прибавил убедительности в голосе:
— Сэр, прошу вас, прикажите этим негодяям отпустить меня! Я, как и вы, офицер и джентльмен!
Свирепого взгляда адмирала было достаточно, чтобы Тил замолчал.
— Смеешь сравнивать себя со мной? Ничтожество!
Он помахал перед носом Тила его знаменитым каперским свидетельством и негодующе, словно сплюнул, произнёс:
— Капер! Грязный торговец со свидетельством и предписанием! Да ни в море, ни на суше нет существа более подлого! Теперь ты военнопленный и с тобой поступят соответствующим образом.
Презрительные слова командующего флотилией добили капитана Лисолова Тила. Он заныл, словно задира, которого бьют его же оружием:
— Я только выполнял приказы моего короля, сэр! Разве можно наказывать невинного?
— Я и не собираюсь тебя наказывать, — фыркнул командующий. — Это дело военного трибунала. Мне безразлично, повесят тебя или приговорят к гильотине. Перестань ныть! Возможно, тебе повезёт и тебя вместе с командой приговорят к каторжным работам в Марселе. Будешь там отбывать пожизненное наказание — перестраивать порт под кнутом надсмотрщика! Уберите его!
* * *
На берегу пёс и мальчик
Сидели дна дня одни.
Друзей, без воды и пищи,
Оплакивали они.
Текли солёные слезы,
Как дождевой поток,
Спаслись они только двое,
Слезы ушли в песок.
От живых врагов и от мёртвых
С Кариб до Дискайских скал
Шли они неуклонно,
Как Ангел им приказал.
Какая теперь тревога
На смену прежней придёт?
«Летучий голландец» в море,
И капитан ждёт…
А день был серенький. Погода не радовала — ни тепло, ни холодно, зато безветренно. С неба, затянутого облаками цвета щедро разведённого водой молока, сыпалась противная морось. Бен и Нед все больше и больше удалялись от берега, обходя стороной деревни, дороги и другие людные места. Скорчившись и прижавшись друг к другу, они прятались за большим камнем, торчавшим посреди поля, но никак не могли укрыться от пронизывающей сырости. Бен спросил Неда: «Как по-твоему, неужели они до сих пор ищут спасшихся с „Крошки Мари“?» Чёрный Лабрадор покачал головой: «Ну, с самого рассвета никого видно не было. Мы тут одни. Здешние жители, наверное, уже разошлись по домам, а матросы вернулись на корабли. Бен, надо бы раздобыть еды. Ведь с тех пор, как мы ушли с берега, у нас во рту ничего не было. Так, противные кислые яблоки да две репки».
Сдунув каплю дождя с кончика носа, Бен согласился: «Ох, дружище, у меня в животе урчит ещё громче, чем у тебя. Погляди-ка вон туда. Видишь за полями холм? Сдаётся мне, его вершина поросла лесом. Может, проверим, что там?»
Нед поднялся и сощурился, глядя на дождь: «А чего же? По крайней мере под деревьями легче спастись от дождя. Не по душе мне здесь, уж слишком тихо и мокро. Если не найдём другого места, скоро будем как две мокрые курицы».
И они бросились бежать по мрачным затихшим полям, а хлынувший ливень заглушал чавканье поросшей травой земли под их ногами и хлюпанье луж под их ногами. Ноги устали, и подниматься на холм делом оказалось не из лёгких. Запыхавшись и промокнув, Бен и Нед в конце концов добрались до вершины холма, густо заросшей лесом, и оказались под защитой деревьев. Друзья уселись на опушке, прижавшись к могучему вязу, и оглядели расстилавшийся перед ними унылый пейзаж.
Бен растирал руки, пытаясь согреться: «Уф, все бы отдал за весёлый костёр! Этот дождь пробрал меня до мозга костей».
Нед улёгся, положив морду на лапы: «Хороший костёр, говоришь? Дам тебе знать, если учую. Только поспи часок-другой, а там, глядишь, и развиднеется».
Бен прилёг рядом с Лабрадором. Монотонный дождь совсем сморил их, глаза закрылись, и они погрузились в сон.
* * *
Бен не знал, сколько времени проспал. Он проснулся от того, что кто-то шершавым языком лижет ему руку. Нед! Было почти темно.
Протирая глаза, Бен с досадой спросил: «Ну, зачем ты меня разбудил? Так приятно было поспать. Только холодно. Бр-р-р-р!»
Лабрадор сообщил ему: «Ты мечтал о хорошем, жарком костре, так он где-то рядом. Я, правда, не вижу, но чую. Пойдём-ка туда, но только тихонько, мы ведь не знаем, кто его развёл. Иди за мной, но осторожно, а то ты, как медведь, топаешь».
Бен пошёл за псом, раздвигая кусты и свисающие ветки, обходя поваленные стволы больших старых деревьев. Через некоторое время Нед остановился, спрятавшись за дубом: «Вон костёр, говорил же я тебе, что чую дым».