— Молодец, Друвп. Я позабочусь, чтобы рыба и вино были самыми лучшими.
Друвп стряхнул с себя лапу Скалрага и поспешил прочь:
— Я тебе не приятель. Увидимся.
Получив весточку со свободы, юный Бром радовался недолго. Вскоре его одолели тревожные мысли:
— А вдруг их поймают у стен крепости, что тогда с нами будет? Может, они не расслышали наших наставлений. А что если Грумм повел подкоп не в ту сторону?
Феллдо попытался его урезонить:
— Не волнуйся, Бром. Этот крот и твоя сестра не дураки, они знают, что делают.
Вдруг о решетку наверху звякнуло копье. Трое друзей подняли головы. В темноте трудно было разобрать, кто стоит над ямой, но голос принадлежал, безусловно, Скалрагу.
— Говорят, у вас там лихорадка. Не очень-то весело, а?
Феллдо презрительно рассмеялся:
— Мне сейчас и вполовину не так больно, как было тебе, когда я залепил в тебя камнем!
Скалраг злобно ударил копьем по решетке:
— Больше к вам никто не придет, а это значит — ни пищи, ни воды. Хо-хо! Дармоеды нам здесь не нужны, да и нянчить больных рабов тоже особой охоты нет. Так что можете сидеть тут, пока не передохнете!
И, гордясь тем, что за ним осталось последнее слово, лис зашагал прочь.
На лапу Мартину упала слеза Брома.
— Скоро этот лис сдохнет от удивления, когда обнаружит, что мы исчезли, — утешил его Мартин.
Бром шмыгнул носом и попытался улыбнуться:
— Ага, а мы уже будем в Полуденной долине.
Мартин поднялся и начал бить задней лапой в стену подземной темницы. Сообразительный Феллдо последовал его примеру. Удары по земляной стене глухо отдавались в темноте ямы.
— Что вы делаете? — спросил Бром.
— Помогаем твоему другу кроту и даем ему ориентир. Не обращай на нас внимания, Бром. Расскажи лучше о Полуденной долине. Что это за страна?
Мышонок заметно повеселел, когда рассказывал о своей родине.
— Ну как вам сказать, что это такое — моя Полуденная долина? Понимаете, это такая поляна, скрытая в чаще леса, — можно сказать, потаенное место. На заре солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву дубов, платанов и вязов, рассеиваются на множество золотистых нитей. Там настолько тихо, что кажется, еще немного — и услышишь, как звучит тишина. Голубой дымок кухонных очагов поднимается вверх и исчезает в зеленой листве. Склоны долины покрыты ковром из мягкого мха и темно-зеленой травы, в которой повсюду цветут цветы — водосбор, наперстянка, колокольчики, лесные анемоны и вьюнки. А еще там растет папоротник. Иногда на заре я лежал в нем и ловил языком капельки росы…
Там живет моя сестренка Роза и я, еще наш отец Урран Во, Вождь Полуденной долины, а нашу маму зовут Арья. С нами живут другие звери, сумевшие добраться до Полуденной долины, — кроты, белки, ежи, даже несколько выдр есть. Долиной правит мой отец. Он очень добрый, но с озорниками строг. А моя мама вам наверняка понравится. Такой поварихи на всем белом свете не сыскать…
Сначала из подкопа вылетела кучка земли, а потом, пятясь задом, выбрался Грумм.
— Похоже, ты уже далеко продвинулся, Грумм.
Щурясь на свет, крот постучал лапами о скалу, чтобы стряхнуть с них мягкую супесь:
— Да уж конечно. И рою тоже, это самое… туда, куда надо. Они там в стену колотят и колотят, как два барабанщика на зимней ярмарке, ну я на этот стук прямо и копаю. Немного уже осталось. Думаю, к полуночи управлюсь.
Роза взволнованно махнула хвостом:
— Замечательно! Это то, что нам нужно, — темнота. Грумм, ты просто молодчина!
Крот между тем забрался в подкоп, смущенно ворча себе под нос:
— Никакая я не дичина, крот я, вот я кто, не забывай!
На черном бархате ночного неба, среди россыпи звезд сиял молодой месяц, похожий на ломтик лимонной кожуры. На море стоял мертвый штиль, волны с тихим шелестом набегали на берег, подбираясь к верхней черте прилива. Ничто не нарушало тишины, если не считать легкого плеска обмотанных тряпками весел да еще приглушенных ругательств капитана Трамуна Клогга, который вполголоса командовал четырьмя баркасами, скользившими по темной воде.
Корабль Клогга был пришвартован за мысом к югу от полуострова, на котором стоял Маршанк. Коварный горностай замыслил внезапно напасть на крепость под покровом ночи. Пираты дружно гребли, а Клогг стоял на носу баркаса и смотрел вперед:
— Ага, вот и он, гром и молния. Роскошный замок Бадранга! Надо думать, когда я его распатроню, он уже таким роскошным не будет. Маслозад, Мокролап, держите веревки с крючьями наготове. Отравленные стрелы — ишь чего надумал! Ладно, задам я этому проныре трепку — надолго запомнит!
Прислонившись к столбам на гребне стены, куницы Толстозад и Остроух стояли в карауле. Толстозад пребывал не в лучшем расположении духа. Он пихнул Остроуха древком копья:
— Перестань барабанить. Ты действуешь мне на нервы!
Остроух задремывал. Он подхватил свое копье и ощетинился:
— Ничего я не барабаню. Смотри, я даже лапами не шевелю!
— Кто-то барабанит. Ты что, не слышишь — глухой такой стук?
— Нет, не слышу, а если ты еще раз тронешь меня копьем, я загоню его тебе в глотку. Это небось твои мозги в черепушке гремят — они такие малюсенькие, что из стороны в сторону перекатываются!
Они еще немного поворчали, пихая друг друга копьями, а потом снова стали наблюдать за морем.
— Я все-таки слышу, чего-то там барабанит, — снова забормотал Толстозад. — Тихо так, но все равно слышно. Остроух, видишь во-он ту скалу на берегу? Голову даю на отсечение — из-за нее только что песок вылетел!
— То ему стук слышится, теперь вот песок летает! — Остроух нетерпеливо крякнул. — Тухлой рыбы, что ли, на ужин поел?
В ответ Толстозад показал копьем в сторону берега:
— Да вон же! Опять песок кверху бросили, вон из-за той скалы!
Остроух внимательно оглядел Толстозада и сочувственно покачал головой:
— Да это крабы танцы устроили. Знаешь, они сюда каждую неделю приходят, ножками перебирают, а клешнями песок вверх подбрасывают.
— Не мели чепуху! — хмыкнул Толстозад.
Остроух окончательно вышел из себя:
— Кто из нас чепуху-то мелет, ты, дубина стоеросовая! Теперь тебе еще привидится, что весь берег в пиратах… Ха-р-р! — Он захрипел и полетел со стены; из его горла торчала длинная зазубренная стрела.
К стенам крепости метнулись темные тени, и Толстозад завопил:
— Тревога! Трево-о-о-о-га!