— Помогите министру внутренних дел, — с тяжким вздохом проговорил Президент. — У вас и опыта побольше, и всех людей вы знаете. Я распорядился, чтобы ФСБ подключилось.
— Спасибо за поддержку, — пробормотал мэр.
— И вообще… — продолжал Президент. — Советую проявлять инициативу, побольше самостоятельности. Может быть, когда-нибудь, со временем… вам придется принимать очень ответственные решения.
— До свидания… — Мэр был ошеломлен — ведь последнюю фразу собеседника можно было понимать как намек на возможность занять президентское кресло. Или это угроза? Что он имел в виду?
И тут снова зазвонил телефон. Мэр схватил трубку, уже не ожидая ничего хорошего. И с облегчением вздохнул, услышав знакомый голос.
Звонил министр МЧС. [1] В стране, где каждый день — катастрофа, согласиться на подобный пост может либо идиот, либо герой. Министр МЧС, однако, не был ни тем, ни другим. Он просто добросовестно работал. Но в условиях всеобщего хаоса такая работа — героизм.
— Вы знаете, что произошло? — спросил министр МЧС.
— Уже выезжаю, — мэр вздохнул.
— Мы выслали в район аэропорта мобильный отряд. Мой заместитель уже там. Я подъеду через полчаса.
— Увидимся на месте. — Мэр положил трубку и обернулся, услышав, как скрипнула дверь.
— Машина вас ждет, — сообщила секретарша, входя в кабинет.
Мэр уперся ладонями в столешницу и пристально посмотрел на нее.
— Да, конечно, — кивнул он. — Нужно ехать.
— Звонил начальник гормилиции, просил с вами соединить, но я сказала, что вы уже выехали.
— Правильно сказала. Я ему с дороги позвоню. Если будут важные звонки, переводи на меня в машину. И отмени совещание. Перенеси на завтра.
Мэр направился к двери.
— Ты почему такая грустная? — спросил он неожиданно.
— Скажите… это правда?..
— Ты о чем?
— Автобус с детьми. Говорят, их захватили террористы.
Мэр хотел что-то сказать. Хотел подтвердить, или опровергнуть. Но в конце концов промолчал. И вышел из кабинета.
Он не любил вставать по утрам. Как правило, засыпая в четыре-пять часов, он поднимался ближе к полудню, предпочитая утром отсыпаться после ночных бдений. Но в этот день он проснулся пораньше. Часам к десяти. Пройдя на кухню, поставил чайник, включил телевизор, чтобы послушать последние новости, и отправился в ванную — бриться. Уже намылив щеки, услышал сообщение, переданное информационной программой.
— Час назад в Москве захвачен автобус с детьми, прилетевшими на юношеские игры стран СНГ. По предварительным данным, в автобусе находятся юные спортсмены нескольких стран СНГ, предположительно Украины и Азербайджана.
— Спортсмены, — пробормотал он, вспомнив слова Бондаренко, и едва не порезался. — Спортсмены, — повторил он, вытирая щеки. И тут же бросился к телефону. Набрал номер Машкова. Никто не отвечал. Он чертыхнулся и позвонил Левитину. По-прежнему никто не отвечал. Черт возьми, ну должен же он найти кого-нибудь? Возможно, полковник Демидов сможет помочь? Демидов сразу же снял трубку.
— Вы знаете, что произошло? — строго спросил Дронго.
— Это случилось в аэропорту, — ответил полковник. — Наши сотрудники уже там. Вместе с министром.
— Я могу им помочь, — сказал Дронго. — Я знаю, где искать сообщников террористов.
— Что вы сказали? — не поверил Демидов.
— Я знаю, где их искать, — повторил Дронго. — Знаю, где они сейчас находятся.
— Вы серьезно?
— Вы полагаете, я стал бы шутить в подобных обстоятельствах? Мне нужно срочно с вами встретиться.
— Я сейчас приеду к вам, — сказал Демидов. — Только никуда не уходите.
Выезжаю.
Дронго взял магнитофон и поставил запись — разговор Бондаренко с Юрловым.
Действительно, они говорили про спортсменов. А потом Бондаренко сказал, что с детишками должно все получиться. Выходит, они планировали нападение на автобус.
Дронго невольно сжал кулаки.
До приезда Демидова он успел побриться и одеться. Когда появился полковник, Дронго, ни слова не говоря, поставил запись. Демидов внимательно прослушал всю запись. Потом поднялся и кивнул.
— Где они сейчас находятся? — спросил он.
— Я думаю, там, где им приказано находиться. У подъезда, в который я вошел. Там у меня квартира с секретом. Вероятно, они до сих пор меня ЖДУТ.
— Я вызову людей, — решил Демидов. — Возьмем их прямо в машине.
Все получилось именно так. Трое мужчин, сидевших в автомобиле, даже не успели понять, что произошло, когда ринувшиеся на них со всех сторон сотрудники уголовного розыска выволокли их из салона и надели наручники. Двоих молодых оболтусов, подручных Юрлова, сразу увезли в тюрьму. Юрлова же пересадили в микроавтобус и повезли в аэропорт.
По дороге Демидов обратился к скованному наручниками Юрлову:
— У меня нет времени с тобой лясы точить. Давай без глупостей. Твои друзья захватили автобус с детишками. Мне нужно знать, кто и зачем это сделал?
— Какие друзья? — спросил Юрлов. — О чем вы говорите?
— Не понимаешь? — повысил голос Демидов. — Сейчас поймешь.
Он резким движением ударил Юрлова локтем в лицо. Тот вскрикнул и отлетел к стенке; из разбитого носа потекла кровь.
— А теперь, после увертюры, послушай основную музыку, — сказал Демидов, включая магнитофон — запись ночного разговора Юрлова и Бон-Даренко.
Юрлов, раскрыв рот, слушал запись. Он не верил своим ушам. Наконец в растерянности взглянул на Дронго.
— Сволочь… Как же ты… — пробормотал он.
— Будешь слушать всю запись? Или все понял? — спросил полковник. — Учти, у нас мало времени. Если с детьми уже что-нибудь случилось, я тебя по стенке размажу. И поверь: я не шучу.
— Я лицо неприкосновенное, — выкрикнул Юрлов.
— Почему неприкосновенное?
— Я водитель депутата Государственной Думы.
— А я водитель своей жены, ну и что? Тоже, мне — лицо неприкосновенное.
Кончай валять дурака, Юрлов. Ты же умный человек. Пока мы за тобой ехали, мне ребята звякнули. У тебя, говорят, кое-какой опыт общения с нашим братом имеется. Поэтому ты должен все понимать. Я повторяю вопрос: кто и зачем? Только не говори, что не знаешь. Если и сейчас ты не ответишь, последует наказание более серьезное. Я тебе нос сломаю, Юрлов. Обещаю.