Желтый луч солнца упал Надею на лицо. И в тот же миг костлявую харю Жгута прорезал багровый рубец, и от рубца поднялся едкий, сизый дымок.
Жгут заревел и закрутился на месте, стараясь спрятать от солнца обожженную рожу. Васька в первый раз видел перед собой настоящего упыря…
Дрожа от ужаса, почти не соображая, что делает, Васька Ольха выхватил из ножен меч, шагнул к Жгуту и рубанул его мечом по шее.
Голова слетела с сутулых плеч Надея и шлепнулась на землю. Красные глаза смерили Ваську ненавистным взглядом.
– Сдохнешь здесь! – пролаял кривой обескровленный рот. – Сдохнешь!
Лицо упыря дернулось и оцепенело. Васька сделал охранный знак, отгоняя злых духов, пробормотал, как его учили добытчики:
– От погибели одичан, он напасти двойчан! Жижей болотной заклинаю – защити, дух лесной!
Что-то ухнуло в лесу. Васька нагнулся, вынул из-за пазухи Жгута мешочек с бурой пылью, сунул его за ворот рубахи, повернулся и быстро зашагал прочь.
1
В широком стакане мерно покачивались, постукивая о толстые стеклянные стенки, кусочки льда.
Прибой мерными пенистыми накатами наползал на береговую полосу. Солнце светило ослепительно, море искрилось так, как может оно искриться только во сне, теплый песок ласкал босые подошвы. Сногсшибательная блондинка в бикини остановилась перед шезлонгом, в котором сидел Глеб Орлов, улыбнулась, приоткрыв чувственные губы, и вдруг рявкнула:
– Орлов! Орлов!
Глеб дернулся от неожиданности и открыл глаза. Стул под ним накренился, Глеб попытался схватиться рукой за край стола, но пальцы соскользнули с полированной столешницы, и Глеб рухнул вместе со стулом на пол.
Редакторский кабинет наполнился смехом.
– Орлов, какого черта ты делаешь? – сердито спросил главный редактор Турук.
Глеб поднялся с пола.
– Я?.. – Он рассеянно огляделся. – По-моему, я упал.
Коллеги снова засмеялись, но Турук сверкнул на них свирепым взглядом, и все замолчали. У главного редактора Ивана Кузьмича Турука был тяжелый нрав, и журналисты его побаивались. Все, кроме Глеба.
– Орлов, ты опять уснул на редакционном совете, – багровея, проговорил Турук.
Глеб потер кулаками воспаленные глаза и ответил:
– Иван Кузьмич, я не уснул. Я просто задумался.
– Правда? И о чем, позволь узнать?
– Ну… – Глеб «завис», силясь придумать подходящий ответ.
– Освежаем третью полосу, – шепнула ему на ухо редактор отдела культуры Катя Королькова.
Глеб улыбнулся и изрек, беззастенчиво глядя Туруку в глаза:
– О том, как нам освежить третью полосу!
Турук побагровел еще больше.
– Для начала тебе не мешало бы освежить мозги, Глеб, – сказал он.
Коллеги снова засмеялись: одни простодушно, другие, желая подлизаться к Туруку, – издевательски. Однако Глеба этим было не пронять, он лишь пожал плечами и, прикрыв рот ладонью, сдержанно зевнул.
– Пора тебе завязывать с активной ночной жизнью, если не хочешь, чтобы дневная превратилась в дерьмо, – изрек Турук.
Глеб сделал возмущенное лицо:
– Иван Кузьмич, вы же меня сами послали в этот клуб.
– Точно, посылал. Но лишь затем, чтобы ты принес мне репортаж. Где репортаж? Он готов?
– Э-э… Да.
– И где он?
Глеб ткнул себя пальцем в лоб, улыбнулся и добродушно проговорил:
– Пока только здесь. Но через двадцать минут…
– Ох, Орлов, Орлов, – вздохнул Турук. – Ты меня в гроб загонишь. Здоровый парень, а все как мальчишка. Ты помнишь, что обещал взять у Алины Полях интервью? Хоть это-то ты сделал?
– Э-э… – «Сделал или нет?» – пронеслось в голове у Глеба. Точно ответить на этот вопрос он не мог, но, однако же, кивнул головой и уверенно заявил: – Конечно!
Тут Глеб тихонько тряхнул головой, словно это могло помочь и собрать разбегающиеся мысли воедино, но в голове вместо этого заухал колокол.
– Что ты головой трясешь? – проскрежетал Турук. – Иди умойся и отдай текст интервью верстальщику. С тебя пять тысяч знаков – не больше и не меньше.
– Яволь, майн фюрер, – тихо проговорил Глеб.
– Что?
– Хорошо, Иван Кузьмич. Сейчас же этим займусь.
В кабинете Глеб первым делом сделал себе крепкий кофе, затем развалился в крутящемся кресле, достал из сумки диктофон и нажал на кнопку «воспроизведение».
– Алина, – услышал он свой хмельной голос, – между прочим, я ваш поклонник. Нет – правда! Я восхищаюсь вашим талантом!
– Ах, мужчины, все вы так говорите, – проворковала в ответ поп-звезда.
– Вы такая чувственная, такая…
– Какая?
Послышались невнятные шорохи, и вслед за тем голос Алины прозвучал с напускным возмущением:
– Что вы делаете, Глеб?
– Вы такая…
– Глеб, я позову на помощь!.. Зачем вы положили туда руку?.. Глеб, вы… Я… Вы… О-о-о!.. Да!.. Да!..
– Классное интервью! – раздался за спиной у Глеба насмешливый голос Кати Корольковой.
Глеб поспешно выключил диктофон и нахмурился:
– Кать, я…
– Ладно, Орлуша, не оправдывайся.
Катя, девушка среднего роста, с волосами скорее каштановыми, чем русыми, с правильными, но не слишком выразительными чертами лица, уселась на краешек стола и тонко усмехнулась:
– Эта Полях не пропускает ни одного мужика. Почему ты должен был стать исключением? У тебя сигареты есть? Мои кончились.
– Да, конечно.
Глеб сунул руку в карман и с удивлением вынул из кармана странный красный лоскуток непонятного происхождения.
– Что это? – ошарашенно спросил он сам себя.
– Трусики, – спокойно ответила Катя.
Глеб поморщился и швырнул трусики в корзину для бумаг. Катя усмехнулась:
– Видимо, ты ей очень понравился, раз она подарила тебе свои стринги. Так ты дашь мне сигарету или нет?
Глеб достал из кармана пачку «Кэмэла» и протянул Кате. Затем потер ладонями виски и жалобно вздохнул:
– Ни фига не помню.
– Это твое нормальное состояние, – заметила Катя.
Глеб скривился и проговорил:
– Ха-ха.
Королькова щелкнула зажигалкой и закурила. Затем взглянула на Глеба сквозь облако дыма. Рубашка его была помята, галстук съехал в сторону, но Орлова это, похоже, нисколько не тревожило.