От неожиданности она громко взвизгнула, а когда рядом вынырнула наглая рыжая макушка, не сдержалась и со всей силы шлепнула по ней ладонью.
– Дурак! Брысь отсюда! – закричала она.
Рыжий посмотрел на нее такими разнесчастными грустными глазами, что казалось, вот-вот заплачет.
– Клоун! Нечего тут глазки строить! – добавила Аня и отвернулась.
Потом они шли с озера всей компанией, все так же смеясь и обмениваясь шутками. И Лешка шел рядом с Аней.
– Придешь вечером? – спросил он, когда они подходили к ее дому.
И Аня как можно небрежней кивнула:
– Ну да, кажется, у меня на вечер как раз не было планов.
Лешка рассмеялся. И Аня, поняв, что сморозила глупость, засмеялась вслед за ним.
Вечером она в своем любимом наряде появилась там, где уже собралась компания. Гремела музыка.
– Привет всем! – Аня улыбнулась.
– И тебе привет, – отозвались в ответ.
Рыжий отсутствовал, что весьма обрадовало девушку. Он почему-то был ей неприятен. Почему – она и сама не могла сказать.
«Главное – делать все непринужденно», – напомнила себе Аня и, отыскав глазами бывшую подругу, тут же подошла к ней и присела рядом на поваленное бревно.
– Слушай, а почему ты любишь черное? – поинтересовалась Танька, лениво закуривая сигарету.
То, что подруга курит, стало для Ани откровением. Она даже позавидовала, наблюдая, как тонкие пальцы элегантно держат сигарету, как Танька по-взрослому пускает дым, щуря сквозь него таинственные зеленые глаза.
– Мне нравится так одеваться, – ответила Аня и негромко, но многозначительно добавила: – К тому же это свойственно таким, как я.
– Каким это?
– Тем, кто занимается магией, – пояснила Аня, отряхивая юбку от воображаемых пылинок, а сама между тем украдкой внимательно следила за реакцией подруги.
– А ты занимаешься магией? Это как ведьма? – не унималась Танька.
Аня вспомнила ужасную старуху и быстро замотала головой:
– Нет, не совсем.
– А то, знаешь, есть здесь одна ведьма. Ее бабой Фаей зовут. Злющая, как черт. Если что не по ней – сразу какое-нибудь страшное проклятие нашлет. Ее все в деревне боятся, хотя и уважают – говорят, и лечить может, человек два года парализованный лежал, а она его за неделю на ноги подняла.
– А, вы о ведьме? – вмешалась Света, пристраиваясь на бревне рядом с Таней и стреляя у нее сигаретку. – Лечит-то она хорошо, но это у нее не главное. Моя бабушка рассказывала, что поссорилась баба Фая еще в старые времена с одним мужиком. Он то ли председателем колхоза был, то ли бригадиром, сейчас уж не помню. Он все хвастался, что ни в какие волшебные штучки не верит, а она его так прокляла, что он месяц тяжело болел, мучился страшно, уже думали все, хоронить придется, да он из последних сил пополз к ней прощения просить.
– И что, простила? – с любопытством спросила Аня.
– Простила, раз приполз. Но, говорят, он потом на нее три года работал, вкусности всякие из города возил, тогда их не так просто, как сейчас, достать можно было, – с неохотой ответила девушка.
– А я слышал, – подошел к ним темноволосый Вадим, – что в свое время ведьма эта была красавицей, ей тогда и колдовать не нужно было: все мужики любые капризы исполняли. А потом, значит, приехала сюда молодая учительница: хорошенькая, со светлыми волосами, ну как наша Танька. Здесь тогда еще школа была, теперь от нее только фундамент остался. Видели, наверное, так вот к этой учительнице один из бабы-Фаиных ухажеров переметнулся. Ну она тогда разозлилась. «Не будет тебе, – говорит этой учительнице, – житья на свете. Станешь ты такой безобразной, что все плеваться будут». И что бы вы думали? – парень замолчал, выдерживая многозначительную паузу. – Та учительница и вправду сохнуть начала, а на лице у нее болячка какая-то появилась и стала расти, расти, пока не сделалась вся половина лица как у дракона – будто чешуйчатая и сине-красная!
– Ну тебя! – возмутилась Танька. – Какую гадость рассказываешь!
– А еще у одного мужика собака была, – продолжала рассказ Света, – она ведьму как-то облаяла и сразу после этого сдохла!
– О чем секретничаем? – Лешка, приглушив звук плеера, тоже захотел присоединиться к беседе.
– Так, о ведьме! – засмеялась Таня, пуская дым ему в лицо.
– Тьфу! Ты прям как паровоз! – Лешка отстранился и замахал перед лицом рукой. – А знаешь, что курящая девушка – это отвратительно и целоваться с ней все равно что с пепельницей?
Аня хихикнула. Вот и зря она завидовала Таньке. Хорошо, что сама она не курит.
– Не обольщайся! – Танька выпустила еще один клуб дыма. – Я с тобой целоваться и не собиралась.
– Ну тогда каждый при своем интересе, – Лешка протянул ей руку, и Танька пожала ее. – А при чем здесь ведьма? Страшилки на ночь захотелось порассказывать? – снова спросил он.
– Нет, почему. Просто она тоже ведьма, – Таня обличающе указала на Аню рукой.
И все с интересом уставились на Аню.
– Что, правда? – удивился Лешка.
Чувствуя себя немного неловко под пристальными взглядами, Аня постаралась принять равнодушный и загадочный вид.
– Конечно, правда. А почему бы и нет. Вот протяни руку.
Лешка недоуменно поднял брови, но исполнил ее просьбу.
Аня поднесла к его руке свою – так, чтобы между их пальцами оставалось какое-то расстояние.
Пальцы приятно закололо.
– Чувствуешь? – спросила она Лешку.
– Кажется, чувствую, – неуверенно ответил он. – А что это?
– Это энергетическое поле. Оно есть у каждого человека, и сейчас мое поле взаимодействует с твоим, – тоном, каким, по ее мнению, разговаривает с учениками Астарот, объяснила Аня. – Ну это, разумеется, самое простое. Маг может гораздо большее. Магия способна менять окружающий мир, хотя это вмешательство не всегда заметно непросвещенному человеку. Самое главное в магии – это сила воли.
– И ты ей обладаешь? – спросила Танька.
Ане показалось, что в ее голосе прозвучала то ли обида, то ли ревность.
– Конечно, – бросила она с превосходством.
– Сможешь доказать? – Таня нахмурилась: – Не люблю хвастунов.
– Ну и как она тебе это докажет? – вмешался молчавший во время этого обмена репликами Лешка.
– А просто! – Таня улыбнулась, явно что-то придумав. – Мы вот о бабе Фае говорили. А у нее, между прочим, во дворе растет самый высокий и крупный львиный зев. Нарвешь букет – поверим тебе. Как тебе такая идея?
Даже в детстве они никогда не решались подойти к забору бабы Фаи близко и улепетывали всякий раз, стоило только ужасной старухе появиться на пороге.