* * *
Свет факела выхватывал помещение урывками. Маша разглядела высокий, теряющийся в сумраке потолок, земляной пол и серые стены. Здесь было пронизывающе холодно.
– Ну вот, когда нужно, у меня всегда нет плаща, – пробормотала себе под нос Маша.
Звук собственного голоса показался ей одиноким и жалким. В подвале царило первозданное безмолвие, сюда, под толщи земли, не проникал шум веселого пира, и девушка вдруг захотела очутиться там, среди людей… У стен были свалены мешки и стояли бочки. Заглянув в одну из них, Маша увидела что-то темное и отвратительное… Не сразу она поняла, что это – всего лишь засоленное мясо. Бочек было много. Ей пришло в голову, что достаточно спрятать труп в одной из бочек – и его не найдут еще очень долго. Однако осматривать бочки она не стала, а прошла еще дальше. Дрожащий свет факела выхватил из темноты огромный округлый предмет. Подойдя поближе, девушка поняла, что это цистерна, зарытая в землю так, что торчал лишь обод высотой примерно в половину человеческого роста. В свете факела блеснула темная вода, и Маша поспешила отойти подальше. Она всегда побаивалась воды, а в этой черной подземной воде наверняка должны обитать ужасные чудовища. Воображение услужливо нарисовало клубки отвратительных скользких щупальцев с многочисленными присосками и провалы ртов, в несколько рядов усеянные острыми мелкими зубами.
Теперь ее трясло уже не только от холода.
Факел прыгал в руке. Дальше, еще дальше… В темноте девушка чуть не уткнулась в стену. Эта стена отличалась от прочих, так как была сделана из массивных каменных плит. Приблизив факел к стене, Маша разглядела на камне полустершиеся узоры. Кто стал бы украшать плиты, находящиеся глубоко под землей, там где их никто не видит?! Камни, казалось, были очень древними, полузаросшие белесым, не знавшим света, мхом и плесенью. Плавные узоры, перетекающие друг в друга, завораживали. Девушке вдруг показалось, что они источают собственную силу – древнюю и мощную. Словно заколдованная, Маша смотрела на камни, которые уже казались ей самим сердцем замка, словно они были здесь всегда, в основе всего, и уже над ними возвели его высокие мощные стены… Чем дольше Маша смотрела на них, тем сильнее ей мерещилось, что ничего, кроме этих камней, не существует, что все остальное – лишь мимолетное мгновение, обманчивый сон и только здесь настоящая реальность. Она уже слышала тихое монотонное пение, что раздавалось сразу со всех сторон и охватывало ее плотным кольцом, когда вдруг почувствовала, что что-то жжет ее грудь.
От боли девушка очнулась. Факел, упавший на землю, едва тлел. Серый камень, висящий на шее на тонкой серебряной цепочке, будто пульсировал. Маша не поняла, то ли он обжигающе холодный, то ли горячий. Она подхватила факел, не давая ему погаснуть. Остаться в этом странном месте в темноте она вовсе не хотела.
Маша уже собиралась уйти, на всякий случай больше не приглядываясь к странным узорам, когда вдруг заметила на одной из плит круг, в который был вписан трилистник. Знакомый узор. Девушка развязала кошель и вынула перстень. Узор на камне повторял узор, нанесенный на перстень, но был словно вдавлен внутрь…
«Эльвин говорил, что с помощью таких перстней иногда можно открыть что-то, – вспомнила она. – А что, если это ключ и замок?..»
Еще не до конца отдавая себе отчет в собственных поступках, девушка приблизила руку с перстнем к плите.
Узоры совпали, и перстень легко вошел в углубление. С минуту ничего не происходило, и Маша уже хотела вынуть его, как послышался странный скрежет, камень дрогнул и стал медленно отползать в сторону, открывая вход в узкий коридор.
Внутри было темно. Даже темнее, чем в подвале, хотя девушка и не могла представить себе, что такое действительно возможно. Тьма казалась первозданной, и факел не был способен с нею справиться. Она словно поглощала его слабый свет. Маша не раз слышала выражение «черная дыра» и теперь почти не сомневалась, что вот она – перед ней.
Шагнуть туда было слишком страшно. Девушка застыла на месте, не зная, что делать. И вдруг ее ушей коснулся негромкий всплеск, пушечным выстрелом пронизавший глубокую тишину подвала.
Маша снова подумала об ужасных существах, несомненно, обитающих в мрачных глубинах. И точно, здесь, в этом подвале – им самое место.
Напряженные и без того нервы не выдержали. Вскрикнув, девушка выхватила из камня перстень и стремглав бросилась к выходу. Пробегая мимо цистерны, она даже не взглянула в ту сторону.
Очнулась она уже в кладовой, среди развешанных на крючьях туш. Теперь они уже не казались ей страшными. Не зря говорят, что все познается в сравнении.
Поиски завершились ничем, но девушка подумала, что вернется в подвалы не скоро. Даже перспектива обследовать склеп показалась ей не такой чудовищной.
Ночь, как ни странно, прошла спокойно. Эльвин, спавший вполуха, заверил, что никаких гостей у него не было.
– К счастью, ты ошиблась, – сказал сэр Вильгельм, когда они втроем собрались в комнатах сэра Чарльза. – Возможно, сэр Чарльз уехал по каким-то срочным делам, не успев предупредить нас.
– Конечно, уехал, – пробормотал, словно ни к кому не обращаясь, Эльвин. – Так спешил, что и кольчугу оставил, и шлем, и коня…
Маша давно заметила, что ее новый друг испытывает к хозяину замка странные чувства, словно он очень зол и сердит на него. Но какие счеты могут быть у слуги к чужому господину?..
– Давайте подождем еще день, – торопливо предложила она. – Господин аббат, кажется, обещал приехать сегодня?
Сэр Вильгельм, забыв об Эльвине, повернулся к дочери.
– Ты считаешь, что зло исходит от господина аббата? – удивленно спросил он.
Маша кивнула:
– Считаю. Он мне давно не нравился и… я замечала, животные сторонятся его.
– Глупости! – нахмурился рыцарь. – Он непростой человек, но не несет в себе зла. Вспомни, он ведь вылечил тебя. Если бы он хотел тебя убить, он легко мог бы это сделать.
Это была правда.
– Но почему он приезжает после заката и никогда не остается до утра? – не желала сдаваться Маша.
– Он очень занятый человек, – объяснил сэр Вильгельм. – Хотя он не принял церковный сан, он управляет огромным аббатством, это отнимает очень много сил и времени. К тому же аббат – лучший из лекарей, которых я знаю. Когда ты болела, он просиживал с тобой ночи напролет, уезжая только под утро. Он посещает церковь, что невозможно для создания тьмы.
Маша задумалась. Если сказать, что слуга сэра Чарльза Эльвин считает, будто церковь лишена святости, барон навряд ли поверит в это. Ему нужны убедительные доказательства. Остается только получить их любыми путями.
– Пожалуйста, давай не будем никому рассказывать об исчезновении сэра Чарльза хотя бы еще один день! – взмолилась она, жалобно глядя на отца.
И старый рыцарь не выдержал.