Пять лет назад Глеб видел этот камень на шее у князя Аскольда. Должно быть, это символ верховной власти. Что-то вроде короны, скипетра или державы.
– На что ты смотришь, ходок? – поинтересовался, выходя из задумчивости, Егра.
– Так, ни на что. – Глеб отвел взгляд от камня, однако князь успел понять, что его заинтересовало.
– Любуешься Ореолом? – с самодовольной усмешкой вопросил он. – Должно быть, ты видел его на груди у князя Аскольда. Вот уже четыре года он мой.
– Ты назвал этот камень «Ореолом»? Я никогда не слышал про него.
– Будь ты придворным боярином, ты бы мечтал об этом камне и днем, и ночью.
– Что же в нем необычного?
– Этот камень принадлежал первому хлынскому князю – Дагусу Большерукому. Он передал его своему сыну, тот – своему. Дед князя Аскольда отнял его у внука Дагуса – Будимира Второго – и повесил на свою грудь. Мне его вручил, умирая, князь Аскольд. Я – седьмой хлынский князь, который владеет Ореолом Власти.
Глеб наморщил лоб и задумчиво проговорил:
– Странно.
– Что тебя удивляет? – насторожился Егра.
– Это не алмаз, не рубин и не изумруд. Почему он так ценен?
– В древних рунах, которые хранятся со времен Дагуса Большерукого, написано, что Ореол дает обладателю власть над миром. Я не верю в эту чепуху, но я чту традиции и лучше подставлю голову под секиру палача, чем расстанусь с камнем. Так что ты решил, Первоход? Будешь мне служить?
Глеб качнул головой, выходя из задумчивости, и ответил:
– Я многое знаю, князь. И многое умею. Я пришел сюда издалека, но прикипел к княжеству душою – так же, как ты. И я готов тебе служить. Но я хочу знать, что мое слово будет иметь вес.
Егра долго думал, затем изрек:
– Ты станешь моим советником. Ратмир! – позвал он.
Старший из охоронцев поспешно приблизился к трону.
– Да, пресветлый князь!
– Сей человек, который зовется Первоходом, – мой советник и поручик. Огласи всем мою волю. А Первохода отведи в казарму и выдай ему все, что полагается княжьему поручику.
– Слушаюсь, пресветлый князь. – Ратмир повернулся к Глебу: – Идем, Первоход. Я покажу тебе все, что нужно.
Глеб встал со скамьи, церемонно поклонился князю и зашагал с охоронцем к двери.
Дождавшись, пока он выйдет, князь Егра повернул голову к своему молчаливому советнику:
– Что скажешь, Велигор?
– Княже, я в нем не уверен, – отозвался советник глуховатым голосом.
– Почему?
– Ходоки под смертью ходят. Гиблое место им роднее дома, а упырьи морды милее человечьих лиц. Я не доверяю ходокам.
– Но этот ходок говорит правдивые вещи.
– Верно, – кивнул Велигор. – Но что, если его подослала к тебе нелюдь?
Егра задумчиво пошевелил бровями, затем качнул головой и небрежно проронил:
– Чепуха. Зачем ходоку дружиться с нелюдью?
– То мне неведомо, – отозвался советник. – Но в мире происходят странные вещи, княже.
Князь с сомнением подергал себя пальцами за нижнюю губу.
– Ладно, – сказал он после паузы. – Пошли кого-нибудь половчее. Пусть последит за ходоком.
– Слушаюсь, пресветлый княже. Сей же час сделаю.
Велигор повернулся и бесшумной тенью скользнул к двери.
Глеб выпил немного холодного кваса, потом сел на лавку, перевел дух и стал разглядывать «обмундирование», которое грудой свалил на лавку охоронец Ратмир.
Здесь были стеганый подклад, кольчуга с медным нагрудником и бармица. Рядом – конический шелом. Чуть в стороне – посеребренные ножны с боевым ножом-скрамасаксом и широкий кожаный ремень с золоченой пряжкой.
Глеб представил себе, как будет выглядеть в этом боевом наряде, и мрачно усмехнулся. Куртка охотника была ему куда ближе и роднее, чем боевые доспехи дружинника. Однако теперь он не охотник, а княжий поручик, а значит, обязан таскать на себе всю эту груду железа.
Ох-хо-хо…
Тревожно было на сердце у Глеба. Слишком сложна и тонка игра, которую навязал ему Громол. Глеб представил себе шахматную доску. Основные фигуры ясны. Диона. Лагин. Бычеголов. Но кто двигает этими фигурами и какой цели добивается?
И кто из этих троих действовал осознанно, по своему разумению, а кому все слова и действия нашептывали на ухо чужие уста?
Тоже вопрос.
Вот теперь и он, Глеб Орлов, стал фигурой на этом жутковатом шахматном поле…
Глеб вздохнул и покачал головой. Нет, слишком сложную вязь соткал охотник, слишком ненадежную сплел сеть. Сработает ли? Возможно. А если нет?.. Тогда лежать Глебу в каком-нибудь овраге с продырявленной башкой.
Заметив краем глаза легкую тень в окне, Глеб вскочил на ноги и одним прыжком достиг окна. Удар ногой – и ставня с грохотом распахнулась. Глеб быстро выглянул наружу.
За окном никого не было. Глеб спрыгнул вниз, присел и тщательно осмотрел землю. Затем протянул руку и поднял с земли несколько темных шерстинок. Потер их в пальцах, поднес к лицу и осторожно понюхал.
Легкий, едва различимый запах серы заставил его нахмуриться и быстро оглядеться по сторонам. На подворье было пустынно, лишь у амбара спорили о чем-то мужики да в клетках у конюшен бились крыльями о прутья две спуржун-птицы, пойманные Самохой для князя Егры.
Глеб сдул шерстинки с ладони и поднялся на ноги.
Роль, которую он играл, ему не просто не нравилась, она его пугала. Но игра началась, и отступать поздно. В конце концов, на кону судьба целого мира. А за это стоит пролить немного своей и чужой крови.
7
Глеб почти не удивился, когда тонкие женские пальцы схватили его за руку и затянули в маленькую полутемную комнатку.
– Глеб!
Он взглянул на княгиню и улыбнулся:
– Наталья. Рад видеть тебя в добром здравии.
Княгиня тоже хотела улыбнуться, но у нее не получилось.
– Ты… – Голос ее дрогнул. – Ты сильно изменился, Глеб.
– Да. Жизнь меня здорово потрепала. А ты все такая же красивая.
– Не говори так, – умоляюще попросила Наталья.
– Почему?
– Я мужняя жена, Глеб. И я не должна слышать такие слова.
Глеб несколько секунд напряженно смотрел княгине в глаза, а затем вдруг сжал ее в объятиях. Наталья прикрыла глаза и взволнованно прошептала:
– Что ты со мной делаешь?
Их губы соприкоснулись, но в следующее мгновение Глеб опомнился и отстранил ее от себя.
– Наталья, я не хочу…