Вода забурлила еще сильнее.
– Покажи мне, гниль-вода! Покажи все! Зара! Авда! Ирта!
Бурление прекратилось, и на колеблющейся поверхности кадки появилось лицо Руты. Лицо это задергалось, исказилось судорогой и вдруг начало преображаться. Прошло несколько мгновений, и на месте Руты появился советник Велигор.
Старуха сжала костлявые кулаки и, потрясая ими в воздухе, с ненавистью проговорила:
– Глупый стригой! Доверить такое дело неразумной девке!
Морщинистое, темное лицо ведьмы исказилось от гнева. Мамелфа протянула руку к полке и взяла горшок с живым сердцем Лагина. Другой рукой она подняла со стола кривой, изъеденный ржавчиной нож. Стоило ведьме крепче обхватить пальцами рукоять ножа, как ржавчина слетела с него, и клинок замерцал чистым, голубоватым светом.
Мамелфа сковырнула крышку горшка и занесла над ним нож. Однако старуха медлила. Вампир мог еще пригодиться. Он был силен, безжалостен и упорен – как раз то, что нужно для дела.
Задумчиво морща сухой лоб, Мамелфа обернулась и глянула на кадку. На поверхности воды она вновь увидела лицо Лагина. Он что-то говорил, и губы его беззвучно шевелились. Мамелфа навострила уши и услышала:
– Бычеголов обещал мне княжий трон. Я иду с вами ради этого.
– Зачем тебе трон? – услышала Мамелфа второй голос.
В черном круге воды появилось лицо нелюдя Ворона.
– Хочу править людской толпой! – просто ответил Лагин. – Я создам свое воинство, и это будет самое сильное воинство в мире!
– Ты говоришь о воинстве упырей? – не поверил своим ушам Ворон.
По лицу Лагина пробежала тень.
– Не называй их упырями, – сухо проговорил он. – Это будут сильные и неуязвимые воины!
Морщинистые губы Мамелфы скривились.
– Глупец, – презрительно выдохнула она. – Ты не заслуживаешь даже смерти.
Помедлив еще мгновение, она убрала нож от горшка и положила его на стол. Нож тут же покрылся ржавчиной.
Мамелфа снова простерла над кадкой длинные костлявые пальцы.
– Болотной водой и гнилым духом… даю тебе силы… Добудь мне мое, стригой! Добудь мне мое! Черичан! Подон! Левурда!
Лицо Лагина в черном круге воды дрогнуло, он хрипло и тяжело задышал, а затем уставился на Ворона налитыми кровью глазами.
– Ты что? – удивленно спросил нелюдь.
– Как будто ледяным ветром пахнуло, – глухо ответил Лагин. – Что-то мне голодно, Ворон… Голодно… Так голодно, что аж знобит.
– Так пойди и поймай себе какую-нибудь птаху.
– Птаху? – Лагин усмехнулся, и во рту его блеснули острые клыки.
Он молниеносно вскинул руку, схватил Ворона за шею и притянул к себе. Ворон захрипел и попытался оторвать холодные пальцы стригоя от своей шеи. Однако хватка у мертвеца была железной.
Лагин открыл рот и занес клыки над шеей нелюдя. Но в это время за спиной у него хрустнул сук. Лагин мигом сомкнул пасть и обернулся.
– Диона! – выдохнул он.
Старуха отпрянула от кадки, но тут же скрипнула зубами и вновь склонилась над черным кругом воды.
– Проклятая девчонка… – с ненавистью пробормотала она.
Диона в черном круге воды резко проговорила:
– Лагин, что ты делаешь?
Ученый муж разжал пальцы и выпустил Ворона.
– Мы немного повздорили, милая. Но все уже в прошлом. Верно, Ворон?
– Верно, – хрипло проговорил нелюдь и закашлялся.
– Ну, не буду вам мешать.
Лагин повернулся, чтобы идти прочь, но Диона преградила ему дорогу. Несколько мгновений нежить и нелюдь смотрели друг другу в глаза, потом Диона угрожающе проговорила:
– Слишком резво шагаешь, упырь. Не обломал бы ног.
– О моих ногах не заботься, а за своими приглядывай, – отчеканил стригой. – Красивые ноги быстрей ломаются.
Лагин обошел Диону и двинулся дальше.
Подождав, пока он отойдет, Диона спросила:
– Ворон, чего он от тебя хотел?
– Ничего. – Ворон поморщился от боли в шее и сплюнул кровь. – Просто проголодался.
Губы Дионы зашевелились, но Мамелфа уже не слышала слов. Лица Дионы и Ворона стали блекнуть, выцветать и вскоре исчезли с поверхности воды.
Ведьма яростно зарычала, а затем повернулась и глянула на ворох черного тряпья, валявшийся в углу. Облизнула морщинистые губы узким языком и тихонько позвала:
– Черныш!
Тотчас куча тряпья превратилась в лежащего на полу большого черного лохматого пса. Пес поднялся с пола и неторопливо приблизился к столу. Колдунья протянула руку, и он лизнул ей ладонь.
Мамелфа засмеялась отвратительным хрюкающим смехом и потрепала пса по холке костлявыми пальцами. Потом резко оборвала смех и злобно проговорила:
– Найди Диону. А как найдешь – сделай то, что должен.
Пес кивнул большой головой, повернулся и затрусил к двери. Добежав, он ткнулся носом в темные доски, и дверь со скрипом распахнулась. Пес выбежал из дома и растворился в темноте.
1
Воинство Бычеголова отдыхало. За последние дни, благодаря дару Дионы, оно сильно разрослось. К нелюдям присоединилась большая стая оборотней.
По сигналу Бычеголова готов был выступить нойон Бекет со своими узкоглазыми, не знающими страха и усталости всадниками.
С другой стороны леса обещал прийти на помощь Бычеголову предводитель лесных вогулов Эрак, а с ним, помимо двух сотен вогулов, еще сотня мокшей и эрзей.
Гиблая чащоба пришла в движение. Нечисть, нелюди и лесные жители сбивались в одну огромную стаю, чтобы наказать людей, напасть на них, вырезать мужчин и детей и угнать в Кишень их самых красивых и самых здоровых женщин.
Были в Гиблом месте дремучие леса, в которые не совались даже упыри с волколаками. В этих лесах обитали древние духи дрояны. Иногда они выходили из заповедных дебрей, чтобы поохотиться, и губили всех, кто попадался им на пути, – людей, нелюдей, упырей, оборотней, волколаков – всех.
«Вот если бы заставить дроянов выступить вместе с нелюдями против людей!» – думал вождь Бычеголов. Победа была бы обеспечена. Но никто не решится пойти в Гиблые дебри, чтобы заключить союз с дроянами. Да и как их найти, если они невидимы?
Нет, договориться с дроянами не удастся. А жаль.
Бычеголов вздохнул и громко окликнул:
– Шакал!
Занавесь откинулась, и в шатер вошел Шакал:
– Да, вождь?
– Найди Ворона и скажи ему, что я его зову. Сам останься у костра.