– Странная ты баба, матушка.
Улыбнулась и Евдокия.
– Вот и ты назвал меня матушкой, – сказала она. – Отсюда один шаг до крещения.
– Один?
– Да, один.
– Неужели все так просто?
– Конечно! Святой Дух готов спуститься к каждому. Нужно только подставить ему плечо.
Охотник хмыкнул под своим капюшоном.
– Надо же. А мне всегда казалось, что вопросы веры – самые сложные вопросы.
– Сложные вопросы оставь ученым мужам и книжникам, – поморщилась Евдокия. – А вера требует лишь открытого сердца. Бог специально сделал путь легким, чтобы любой смог его пройти.
Охотник хотел что-то сказать, но сомкнул губы и насторожился.
– Что? – тревожно спросила Евдокия. – Что случилось?
– Сюда кто-то едет, – ответил он.
Евдокия тоже прислушалась. Несколько секунд она ничего не слышала, но затем и ее чуткий слух уловил отдаленный топот копыт.
– Это разбойники! – взволнованно воскликнула она. – Они возвращаются!
Охотник покачал головой и спокойно произнес:
– Нет, это не разбойники.
– А кто же?
Охотник усмехнулся и ответил:
– Тот, кто не причинит нам вреда.
Высокий широкоплечий парень, одетый в домотканую кросенцу и пыльную охотничью куртку, соскочил с телеги и крикнул:
– Глеб! Я достал телегу и лошадку. Лошадка – крепкая, как дубок!
– Тише, Ставр, – осадил его охотник, поднимаясь с приступки. – Разве ты не видишь, что я не один. Вот эта женщина – Евдокия. А это – мой приятель Ставр. Он ходок.
Парень, улыбаясь, протянул Евдокии руку. Она на секунду замешкалась, затем пожала протянутую руку и сказала:
– Матушка Евдокия.
– Матушка? – вскинул брови парень.
Она вежливо улыбнулась и пояснила:
– Я проповедница и будущая настоятельница храма. Все члены общины – мои дети.
Ставр посмотрел на калек, сидевших у недостроенного храма, затем нахмурился и вопросительно взглянул на охотника.
– Эти бродяги – не кровные дети матушки, – с усмешкой пояснил тот. – Они ее дети во Христе.
– Вот оно что! – облегченно проговорил Ставр. – Понимаю.
Однако по недоуменному лицу молодого ходока было видно, что понимает он очень мало, а говоря точнее – ничего не понимает.
– Не бери в голову, – коротко сказал Глеб. – Матушка Евдокия отправляется с нами в Гиблое место.
Лицо молодого ходока вытянулось от изумления.
– Как? – вымолвил он, не поверив собственным ушам. – Как с нами?
– Вот так. Думаю, у нас с тобой нет выбора. Она все равно пойдет туда, даже если не найдет провожатых.
Ставр сглотнул слюну и перевел взгляд на проповедницу.
– Неужто это правда?
– Правда, – кивнула Евдокия. – Мой приемный сын…
При слове «сын» Ставр снова посмотрел на грязных бродяг. Проследив за его взглядом, Евдокия улыбнулась и качнула головой.
– Нет, его среди них нет. Я говорю про маленького мальчика.
– Вот оно что. – Ставр вновь облегченно вздохнул. – И что же случилось с твоим приемным сыном, матушка Евдокия?
– Он захворал. И исцелить его сможет только Гиблое место.
Несколько секунд Ставр с удивлением смотрел на Евдокию, затем недоверчиво усмехнулся и проговорил:
– Что-то я не слышал, чтобы Гиблое место кого-то исцеляло. Превратить живого человека в жуткого упыря – это пожалуйста. Но исцелить…
– И все же это так, – сказал Глеб.
Ставр нахмурился, глянул на Глеба и тихо сказал:
– Первоход, можно тебя на пару слов?
Глеб извинился перед Евдокией, и они отошли в сторону.
– Послушай, Первоход, – начал Ставр, – эта матушка Евдокия…
– Она тебе не нравится? – спросил Глеб.
– Нет… Почему же… Но дело не в этом. Просто я не…
– Ставр, я сам не рад тому, что нам придется вести эту сумасшедшую в Гиблое место, – угрюмо проговорил Глеб. – Но я видел, как блестят ее глаза. Она и вправду потащится туда одна.
Парень задумчиво сдвинул брови.
– Даже не знаю… Неужто ее нельзя отговорить?
Глеб усмехнулся.
– Я уже пробовал. Но эта «матушка» крепка, как кремень. Если мы не поможем ей, она погубит и себя, и мальчишку.
– Что ж… тогда мы должны взять ее с собой.
Глеб кивнул, повернулся и направился к матушке Евдокии. Та поднялась ему навстречу.
– Когда мы выходим? – спросила она взволнованным голосом.
– Через час, – сухо ответил Глеб. – А пока… – Первоход огляделся. – Скажи-ка, я могу доверить деньги вот тому крепышу?
Матушка взглянула на тощего парня, с задумчивым видом грызущего ногти, и ответила:
– Да. Это Пронко, и он скорее отгрызет себе руку, чем обманет кого-нибудь.
– Так и я думал. Эй, паренек! Пронко!
Парень встрепенулся.
– Да, ты, – кивнул Глеб. – Поди сюда!
Парень торопливо подошел к охотнику и остановился, ожидая распоряжений.
Первоход достал из кармана пару серебряных резанок и протянул парню.
– Беги на торжок и купи еды. Вяленого мяса, сухарей, хлеба, икры, остролистого сладкого лука… В общем, бери то, к чему глаз прицепится. И выбирай только самое свежее, понял?
– Да.
– Ну, беги.
Пронко сжал деньги в кулаке, повернулся и, взяв с места в карьер, понесся к торжку. Матушка Евдокия задумчиво посмотрела на Первохода и вдруг спросила:
– Ты богач?
– Почти, – небрежно обронил Глеб.
Внезапно лицо Евдокии стало озабоченным, а на щеках проступил стыдливый румянец.
– Боже… – тихо пробормотала она. – Я совсем забыла про плату. Мне говорили, что работа ходока стоит дорого, а у меня сейчас совсем нет денег.
– Евдокия, мы…
– Но не волнуйтесь! – торопливо заверила его матушка Евдокия. – За северным яром у меня есть имение, доставшееся мне от отца. И если вы согласитесь забрать его, то я…
– Погоди-погоди, – прервал ее излияния Первоход. Он взглянул на Ставра и спросил: – Что ты думаешь про ее имение, ходок?
– Я думаю, что не возьму с нее ни медяка, – гордо проговорил Ставр. – Ведь мы и так идем в Гиблое место – с ней или без нее. А что думаешь ты, Первоход?