– Ходок в места погиблые, – сипло вымолвил он. – Давно не виделись.
Глеб усмехнулся:
– Верно. Вижу, тебе нездоровится? Я бы зашел в другой раз, но дело срочное.
Крысун прищурил воспаленные глаза и медленно проговорил:
– Я рад тебя видеть в любое время. Я всегда отличал тебя от прочих ходоков, Первоход. Ведь это ты сделал меня тем, кто я есть.
Глеб уловил в словах Крысуна скрытую иронию и нахмурился. Хозяин Порочного града был прав. Если бы Глеб не привел Крысуна в Гиблое место, тот никогда бы не разжился бурой пылью и чудны?ми вещами и не сколотил бы себе на этом сказочное состояние.
– Так зачем ты пожаловал, ходок? – снова заговорил Крысун.
Глеб почувствовал, как душу его захлестывает волна холодного гнева.
– Я нынче не ходок, – отчеканил он. – Не стоит меня так называть.
– Вот как? – Крысун скользнул взглядом по стрельцам в мухтояровых красных кафтанах и с мушкетами на плечах. Насмешливо прищурился и снова перевел взгляд на Глеба. – Кто же ты теперь, ходок?
– Первый советник княгини Натальи.
– Вот как, – снова проговорил Крысун. – Высоко ты поднялся, Первоход. Я всегда знал, что ты многого добьешься. Да и княгинюшка наша всегда к тебе неровно дышала.
Лицо Глеба потемнело от ярости:
– Следи за языком, Крысун!
– Ты тоже, ходок.
Несколько секунд оба молчали, с ненавистью глядя друг другу в глаза. Затем Крысун облизнул пересохшие губы и сказал:
– Я наслышан о твоих подвигах, советник. Говорят, люди недовольны тем, что ты заставляешь их работать, и ждут не дождутся, пока ты снова уберешься в Гиблое место.
Глеб растянул губы в усмешку и крепче сжал в руке ольстру.
– Твой ернический тон не обманет меня, Крысун. Я чувствую твой страх.
– Страх? – Глаза хозяина Порочного града полыхнули лютым огнем. – Неужели ты и впрямь думаешь, что я боюсь тебя, ходок? Думаешь, если ты нацепил на себя боярскую одежу да обзавелся десятком охоронцев, то стал для меня страшен? Я не боялся истребителя темных тварей! Не забоюсь и обнаглевшего самозванца, вообразившего себя князем!
На этот раз усмешка Глеба отнюдь не была натянутой. Он заставил Крысуна «взорваться», и это было приятно. И Глеб снова заговорил, издевательски смягчив тон:
– Я пришел к тебе с миром, Крысун Скоробогат. Ты – самый богатый человек в нашем княжестве. Княгиня задумала большие преобразования во благо княжества, и казне потребны деньги.
– Деньги нужны всем, Первоход, – сипло отозвался Крысун. – Но ты почему-то пришел ко мне.
– Ты не платил в казну налогов с того дня, как стало известно о смерти князя Егры. Накопилась внушительная сумма, Крысун. И я намерен получить ее с тебя.
Хозяин Порочного града усмехнулся тонкими бледными губами и холодно уточнил:
– Так ты теперь не только советник, но и мытарь?
– Можешь считать меня мытарем, – спокойно отозвался Глеб. – Но прихожу я только к самым важным особам. Поскольку я пришел к тебе, то ты вполне можешь собой гордиться.
Хозяин Порочного града чуть шевельнул рукой. За спиной у Глеба послышался легкий шум. Оглянувшись, он увидел, что еще несколько охоронцев Крысуна выскользнули из мрака и встали за помостом, положив руки на рукояти мечей.
– Как ты знаешь, мы подписали с покойным князем договор, – сказал Крысун, повысив голос. – По этому договору я платил Егре щедрую мзду. Но Егра умер и перестал быть мздоимцем. Разве не так?
– Нет, не так, – спокойно возразил Глеб. – Со смертью Егры твой ежемесячный налог никуда не испарился. А если хочешь поспорить, то тебе придется делать это на дыбе. Готов ли ты к этому, Крысун?
Хозяин Порочного града хмыкнул:
– Ты мне угрожаешь, Первоход? Прежние княжьи советники никогда не опускались до угроз. Выходит, Гиблое место все же не прошло для тебя даром.
– Я не собираюсь вступать с тобой в дискуссию, Крысун. Я пришел к тебе за помощью. Хотелось бы, чтобы эта помощь была добровольной.
– А если не будет?
Глеб помолчал, глядя на Крысуна тяжелым взглядом, затем сказал правду:
– Я все равно не уйду отсюда с пустыми руками.
Хозяин Порочного града долго хранил молчание, стоя на площадке в своем красном, отороченном соболями плаще и глядя на Глеба холодным, ненавидящим взглядом. Затем разомкнул губы и медленно, очень медленно проговорил:
– Я не буду тебе помогать, ходок. А если княгиня рассчитывает на мои деньги, ей придется подписать со мной новый договор. Без нового договора она не получит от меня ни гроша.
Крысун хотел повернуться и уйти, но Глеб громко спросил:
– А как же долг? Ты должен казне почти два пуда золота!
Хозяин Порочного града посмотрел на Глеба через плечо и небрежно обронил:
– Лично тебе я ничего не должен. Прощай.
– Я еще не закончил с тобой, Крысун! – Глеб вскинул ольстру и взял Крысуна в прицел.
Хозяин Порочного града усмехнулся и подал знак своим людям. Пятеро рослых, могучих охоронцев в кольчугах и с обнаженными мечами шагнули вперед и встали перед Крысуном шеренгой, холодно сверкая глазами.
– Вот, значит, как, – выдохнул Глеб. – Значит, не хочешь договариваться добром. Предупреждаю тебя, Крысун, мои стрельцы могут перебить всех твоих охоронцев. Не губи их. И не губи себя.
– Я не отдам тебе свое добро, ходок, – спокойно парировал Крысун. – Не для того я его наживал, рискуя собственной шкурой, чтобы отдать первому встречному проходимцу.
Глеб вздохнул и негромко скомандовал:
– Мушкеты к бою.
Стрельцы сняли уже заряженные мушкеты с плеч и быстро опустили их на треноги-подставки.
Крысун хмуро уставился на мушкеты. Затем перевел взгляд на Глеба, облизнул сухие губы и неприязненно спросил:
– Я не хочу с тобой воевать, ходок. Уйди из кружала, и я тебя не трону.
– Нет, Крысун, я не уйду.
– Что ж, пеняй на себя. Охоронцы! – гаркнул Крысун. – Вышвырните их отсюда!
Охоронцы выхватили мечи и ринулись на Глеба. Он отступил на шаг, быстро поднял руку и резко взмахнул. Все утонуло в грохоте выстрелов. Воздух наполнился пороховыми облаками. Охоронцы Крысуна попадали на пол. В кольчугах их зияли кровавые дыры. Некоторые были еще живы и, хрипя и постанывая от боли, пытались дотянуться до мечей.
Пока пятнадцать стрельцов перезаряжали оружие, Глеб наставил дуло ольстры на хозяина Порочного града и крикнул:
– Сдавайся, Крысун! Или я перебью вас всех!
Крысун стоял на балконе с мертвенно-бледным лицом.