– Это… – Глеб сглотнул слюну. – Это было человеком?
Лекарь кивнул:
– Да. Но теперь это лишь высохшая кожа с остатками плоти.
Глеб перевел взгляд ниже и увидел уже знакомый разрез.
– Внутри этого парня тоже было яйцо? – хрипло спросил он.
– Да, – ответил лекарь. – Что-то вызрело у него в утробе, а затем выползло из него. Что-то большое. Примерно… как человек.
Лекарь замолчал, подождал, не скажет ли чего Глеб, затем продолжил:
– Думаю, первый труп – это начало. Какой-то огромный паразит убил человека и отложил в него свое яйцо, как это делают мухи. Потом… – Прехвал указал на второй труп, вернее, на то, что от него осталось. – Из яйца вылупилась личинка, выела своему носителю все потроха, а окрепнув, выбралась из него наружу.
С полминуты Глеб молча обдумывал увиденное, а затем спросил:
– Что за тварь могла сделать такое с людьми?
Лекарь улыбнулся.
– А вот это самое интересное, – сказал он. – Пройдем к следующему столу.
Прехвал дошел до стола первым, подождал, пока Глеб встанет рядом, затем ухватил покрывало за край и стянул его. Глеб невольно отступил назад, рот его открылся от удивления, а на лбу выступили капли пота.
На столе лежало нечто странное. На первый взгляд существо походило на человека, закутанного в белый плащ. Все оно было белое, словно присыпанное мукой. Гладкая белая голова по виду напоминала человеческий череп, однако вместо челюстей у существа были жвала, словно у насекомого.
Приглядевшись, Глеб понял, что полы белого плаща на самом деле крылья.
– Что это за тварь? – тихо спросил Глеб. – Откуда она?
Лекарь ухмыльнулся.
– Красавец, правда? Стрельцы прикончили его два дня назад, недалеко от Кривой балки. Видишь эти дыры? – Лекарь указал пальцем на черные запекшиеся прорехи на груди и животе существа. – Они всадили в него пять пуль из белого железа, прежде чем он издох. Хотя любой другой твари, пришедшей к нам из гиблой чащобы, хватило бы и одной.
– Ты думаешь, что эта тварь явилась из гиблой чащобы?
– А где еще могло зародиться этакое чудовище?
Глеб вынул из-за пояса кинжал и тронул одно крыло твари острием. На кончике острия осталось белое пятнышко.
– Крылья покрыты пыльцой, – объяснил лекарь. – Я назвал эту тварь Призрачным всадником. Потому что крылья его похожи на плащи, какие носят наши конные ратники.
– Ты осмотрел внутренние органы этой твари? – спросил Глеб.
Прехвал кивнул.
– Конечно. Снаружи они похожи на человеческие. А вот внутри… Впрочем, лучше тебе взглянуть на это самому.
И он взялся за щипцы.
Глеб, преодолевая отвращение, склонился над распотрошенным чудовищем и взглянул на разрезанное темно-багровое сердце. Ткань этого сердца была очень странной. Она словно состояла из сотен черных, обугленных паутинок, переплетенных между собой.
– Красиво, правда? – услышал Глеб сипловатый голос лекаря. – То же самое в печени, селезенке и кишечнике. Да и легкие выглядят так же. Если хочешь, могу показать.
Глеб выпрямился и качнул головой.
– Не надо.
Затем полез в карман за бутовыми сигаретами. Лекарь с интересом посмотрел, как Глеб прикуривает от железного огнива, ухмыльнулся, достал из кармана кожаного фартука сухарик и бросил его в рот.
– Ты часто ходил в Гиблое место, верно? – поинтересовался он, хрустнув сухариком.
Глеб не ответил. Лишь пыхнул сигаретой и прищурил глаза от дыма.
– Быть может, тебе приходилось видеть что-нибудь подобное прежде? – снова спросил лекарь.
Глеб стряхнул с сигареты пепел, вновь посмотрел на белую крылатую тварь, лежащую на столе, и сказал:
– Прежде я таких не встречал.
Лекарь улыбнулся, вздохнул и мечтательно проговорил:
– Хотел бы я хоть раз побывать в гиблой чащобе.
Глеб жестко прищурился.
– Зачем тебе?
– Я ученый. Меня влечет все новое. – Прехвал помолчал секунду и добавил: – Мне доводилось вскрывать упырей, волколаков и оборотней. Я пытался разложить на составные части бурую пыль и голодную грязь. Однако я никогда не дышал воздухом Гиблого места.
– Удовольствие небольшое, – угрюмо проронил Глеб.
– Да, но все-таки. – Лекарь как-то странно покосился на Глеба и осторожно вымолвил: – В народе болтают, что люди, которые часто ходят в Гиблое место, подпитываются его Силой. И что со временем они становятся такими же сильными и живучими, как темные твари. Правда ли это?
Глеб усмехнулся.
– Ты бы с удовольствием разложил меня на этом столе и вскрыл, верно?
– Верно, – признался Прехвал.
– Вот тут тебе не обломится, лекарь. Уж извини.
Прехвал улыбнулся.
– Как знать, ходок, как знать. Однажды боги могут смилостивиться и подарить мне эту возможность.
Несколько секунд оба молчали, с холодным, неприязненным интересом разглядывая друг друга, затем лекарь сказал:
– Итак, подведем итог. В городе появились новые твари. Эти твари убивают людей и откладывают в трупах свои мерзкие яйца. А затем из этих яиц вылупляются какие-то ублюдки, сжирают тела и, набравшись сил, выбираются…
Дверь зала со скрипом открылась, и на пороге снова появился Добровол. Войдя в зал, князь плотно притворил за собой дверь и посмотрел на Глеба.
– Что скажешь, ходок? – спросил он, прищурив маслянистые глаза. – Увиденное произвело на тебя впечатление?
– Зачем ты привел меня сюда, Добровол? – ответил Глеб вопросом на вопрос. – Чего от меня хочешь?
Князь сделал лекарю знак, тот кивнул, взял покрывало и быстро накрыл им белую тварь.
– Видишь ли, Первоход, – медленно начал Добровол, – ты лучший из ходоков, и я никогда этого не оспаривал. Никто не умеет сражаться с темными тварями лучше тебя. Я хочу, чтобы ты разобрался в этом деле. Покамест мне удается держать все в тайне. Но представь, что начнется, когда горожане узнают про чудовищ, рыскающих по городу и откладывающих в людях яйца. – Добровол передернул плечами и добавил, скривив лицо: – По городу и без того идет молва, что я не могу совладать с темными тварями.
Глеб смотрел на князя удивленно:
– Неужели ты боишься бунта? У тебя есть мушкеты и пушки. При желании ты можешь стереть город с лица земли.
– Могу, – согласился князь. – Но кем я тогда буду править? Из кого набирать воинов? Из печенегов или хазар? – Он усмехнулся и качнул головой. – Люди называют меня злыднем, ходок, но не хотят замечать, что зол я только к чужим. Страх застил им глаза, и они не видят, что я отношусь к ним, как к своим родным детям. Я никогда не поверну пушки против своего народа. Даже если это будет стоить мне княжьего трона.