Глеб среагировал первым. Он выхватил из кобуры ольстру, швырнул ее цевьем на ладонь и нажал на спуск. Прогремел выстрел. Заряд шрапнели разнес белой твари голову, словно капустный кочан.
Чудовище неловко взмахнуло белыми перепончатыми крыльями, похожими на полы длинного плаща, и повалилось на траву. В руках у одного из стрельцов громыхнул мушкет. Тело твари, развороченное зарядом свинца, дернулось, однако сама тварь не издохла и снова попыталась встать. Тогда Рамон выхватил из-за пояса кинжалы, подскочил к чудовищу и дважды пронзил ей клинками грудь. Тварь оцепенела.
Рамон выпрямился, пнул чудовище сапогом и тихо выругался:
– Porco cane. Грязная собака! Первоход, эту тварь не просто уб…
– О, боги! – воскликнул один из ратников. – Чудище вспороло Починку брюхо!
Глеб опустился рядом с телом молодого ратника и склонился над его распоротым животом. Через пару секунд он вынул из выпотрошенной утробы Починка черный, гладкий шар.
– Никак яйцо? – проговорил, угрюмо нахмурившись, Бранимир.
Глеб швырнул черный шар на траву, вытянул из ножен меч и рубанул. Черная скорлупа раскололась надвое, а из утробы яйца вывалилось маленькое, белесое, сморщенное существо.
Глеб достал из кармана бензиновую зажигалку и выщелкнул пламя. Существо, вывалившееся из яйца, издало отвратительный писк и поползло по траве, цепляясь за нее крохотными полупрозрачными ручками.
Путешественники смотрели на таинственную тварь расширившимися от изумления глазами. Маленькая тварь тем временем доползла до сгустка крови, повисшего на широком листе лопуха, сунула в этот сгусток сморщенную физиономию и, заурчав от удовольствия, как щенок, приникший к сучьему соску, принялась всасывать губами кровь.
– О, боги! – выдохнул один из ратников. – Что это за тварь?
– Похожа на маленького человечка, – пробасил Бранимир.
– На младенца, только очень крохотного, – поправил Рамон.
Тварь между тем всосала в себя весь сгусток крови, облизнула белесые губы прозрачным язычком и, цепляясь ручками за траву, поползла к следующему куску окровавленной плоти. Движения ее стали более сильными и уверенными, да и в размерах она заметно увеличилась.
Дряблая, бледная, полупрозрачная кожица твари разгладилась и уплотнилась. Уже можно было различить у нее на спине багровый шрамик.
Существо подняло головку, взглянуло на Глеба маленькими, полными ненависти глазками и злобно зашипело.
– Я знаю, кто это, – проговорил вдруг один из стрельцов, и голос его жутковато дрогнул.
Взоры путешественников обратились на него. Ратник сглотнул слюну, посмотрел на Глеба и хрипло сказал:
– Это Тихарь. Мужик из нашего села. Он помер два года тому назад от болотной лихорадки.
Путешественники переглянулись.
– Ты хочешь сказать, что эта маленькая тварь – твой земляк? – недоуменно пробасил воевода.
Ратник кивнул.
– Да. Я хорошо его помню. Это его рожа. И шрам на спине – его. Во время драки с костомаровскими его ударили по спине косой.
– Эта тварь растет! – воскликнул кто-то из ратников.
Тварь и впрямь росла. Перебираясь от одного куска плоти к другому и с жадностью заглатывая его, существо увеличивалось в размерах.
– Да что же это такое! – яростно прорычал Бранимир. – Первоход, объясни нам – что все это значит?
Глеб сдвинул брови и отчеканил:
– Боюсь, что эта маленькая тварь – пришелец с того света. Умерший два года тому назад Тихарь.
– Что ты такое говоришь, ходок? – возмущенно и рассерженно произнес Бранимир.
– То, что слышишь. Это Тихарь. Мертвец, вылупившийся из черного яйца, которое снесла адская бабочка, прилетевшая к нам из мира мертвых.
– И пожирающий мертвую плоть, чтобы вернуть себе силы для жизни, – добавил Рамон.
Ратники зароптали, схватились за обереги-амулеты и принялись обмахивать себя охоронными знаками. А Глеб внимательнее взглянул на копошащуюся в крови тварь и проговорил:
– Теперь ясно, почему по улицам Хлынь-града разгуливают ожившие покойники. Похоже, они нашли отличный способ восставать из мертвых.
– И занимать место живых, – снова добавил итальянец и перекрестился.
– Жизнь за жизнь, – отчеканил, глядя на бледную тварь, Глеб. – Точнее, жизнь за смерть!
Тварь тем временем продолжала пожирать разбросанную по траве кровавую плоть. И чем больше она ела, тем крупнее становилась и тем больше походила на человека.
– Что же это получается, – растерянно вымолвил Бранимир. – Эта маленькая дрянь явилась к нам из царства Велеса? А принес ее Призрачный всадник?
Ему никто не ответил. Путешественники смотрели на маленького уродца, и взгляды их были полны ужаса и отвращения.
– Интересно, этот парень сам пожелал выбраться из пекла? – хмуро произнес Рамон. – Или какой-то демон вызволяет прoклятые души грешников из ада, чтобы населить ими землю?
Тварь сожрала последний кусок плоти, привстала на окрепшие ножки, повернулась и, кровожадно оскалив зубы, засеменила к телу Починка.
Глеб шагнул вперед и с размаху опустил сапог на злобного уродца. Под каблуком у него отвратительно чавкнуло.
– Возвращайся в ад, тварь! – прорычал Глеб.
Когда он снова поднял сапог, на траве не было ничего, кроме влажного, склизкого пятна.
Рассветало быстро. Еще десять минут назад в лесу стояла тьма, и вот уже первые солнечные лучи сделали воздух сумеречным и прозрачным.
– Ты понимаешь, что это значит, Первоход? – Рамон говорил взволнованно и сбивчиво. – Призрачные всадники – не просто темные твари. Они исчадия ада! Демоны, чья задача – наводнить наш мир мертвыми душами. А это значит… – Рамон осекся и облизнул пересохшие губы. – …Это значит, что нам предстоит отправиться в царство мертвых. В царство мертвых, Глеб! А это пострашнее гиблой чащобы и ее кровожадных обитателей.
Бранимир и его воины смотрели на Рамона недоуменными и недоверчивыми взглядами. Глеб небрежно пожал плечами.
– Одиссей и Геракл сходили в ад. Почему бы туда не сойти и мне? Чем я хуже античного героя? – Глеб посмотрел на растерянное лицо толмача, усмехнулся и добавил: – Не забивай себе этим голову, толмач. Просто положись на меня, и будет тебе счастье.
Он подмигнул Рамону и хотел отвернуться, но тут Бранимир закричал:
– Первоход, берегись!
На этот раз Глеб среагировал слишком поздно. Белая тень метнулась от деревьев, сбила Рамона с ног и набросилась на Глеба. Он попытался увернуться и выхватить меч, но огромные белые когти впились с размаху ему в голову, круша черепную кость.
Под тяжестью навалившейся туши Глеб рухнул на землю. Тварь ударила его крыльями по вискам и, раскрыв пасть, попыталась вцепиться ходоку в горло, но в этот миг сразу три меча-всеруба вонзились чудовищу в бока. Тварь повернула к недругам белую голову, но выстрел из мушкета разворотил ей челюсть и довершил дело, начатое мечами.