Я подскочил, чтобы защитить ночную гостью, но, увидев ее в нежных объятиях Ухтыря, понял — все в порядке. Может, крогулам по должности положено всегда быть недовольными?
— В кузницу когда идти?
— Да хоть сейчас. Вист, говорят, начинает работу очень рано.
Двор кузнеца нельзя было спутать ни с каким другим. Я невольно залюбовался ажурной кованой оградой. Это ж надо выполнить такое из металла!
Дом в глубине двора представлял собой массивное одноэтажное сооружение, украшенное расписными ставнями и резными наличниками. От строения сразу веяло теплом и радушием. Под стать своему жилищу оказался и сам хозяин.
— Здравствуй, мил-человек. Проходи в гости.
Вист походил на большого добродушного медведя и неуловимо напоминал мне кого-то, но кого, я так и не мог вспомнить.
— Здравствуйте. Мне посоветовали обратиться к вам. Нужен хороший меч. Говорят, у вас неплохой выбор готового оружия.
— Люди зря болтать не станут. Я, например, слыхивал про чудеса, кои ты вчера на площади вытворял.
— Многие часто списывают на магию то, что сами объяснить не могут, — уклончиво ответил я.
— В наше время редко встретишь волшебника, а скромного — и подавно. Ладно, пойдем поглядим на оружие.
Спустившись в подвал, мы оказались в комнате с низким потолком, где мастер зажег все факелы и подошел к дальней стене. Здесь, в специальных нишах, стояли семь красавцев-мечей.
— Выбирай, что тебе нравится, — сказал Вист, указывая на свое богатство.
В первой нише стоял изогнутый меч с расширяющимся к концу лезвием, заточенным с выпуклой стороны. Второй меч также был искривленным, но, в отличие от первого, его лезвие сужалось и было заточено с вогнутой стороны. Ятаган смотрелся значительно легче первого меча, привлекал великолепным узором, выгравированным возле самой рукоятки, однако к саблевидным клинкам у меня просто не лежала душа. В третьей нише стоял тяжелый прямой меч длиной более полутора метров. Чтобы сражаться таким оружием, нужна недюжинная сила. Следующий меч, наоборот, был укороченным, но с более широким прямым лезвием.
Наконец я увидел ЕГО. Длиной чуть более метра, с прямым клиновидным лезвием, сужающимся на конце в острие иглы. Меч просто притягивал к себе, поэтому интерес к остальному оружию моментально пропал. Мы стояли напротив друг друга, как бы присматриваясь один к другому. «В Долине проклятых звонарей у меня был почти такой же».
Вист усмехнулся в бороду, глядя на затянувшуюся немую сцену. Я очнулся, подошел к нише и взял меч в руки. Сделав несколько вращательных движений, убедился, что оружие прекрасно сбалансировано.
— Вот этот, — сказал я, повернувшись к мастеру, и осекся. За все мои неполные тридцать лет мне еще не приходилось видеть такого откровенного изумления на чьем-либо лице: брови оружейника поползли на лоб и практически скрылись под челкой, глаза, казалось, вот-вот вывалятся из орбит, а нижняя челюсть отвисла в буквальном смысле этого слова.
— Что-то не так? — спросил я.
Вист подобрал челюсть и пробормотал:
— Да нет, все нормально. Хотя что я говорю? Ничего нормального тут нет. В свое время мне пришлось изрядно попотеть, чтобы притащить сюда этот меч и установить в нише. А теперь смотрю и не верю: ты спокойно держишь его голыми руками. Обратил внимание, что к нему прилагаются две толстые перчатки? Знаешь зачем?
— Для защиты рук, наверное.
— Точно. Но не от ударов другого оружия, а от внутреннего жара неостывающего металла.
— Тогда почему я ничего не чувствую? Может, он все-таки остыл?
— Ты меня спрашиваешь? Попробуй положи его на пол.
Я выполнил просьбу, хотя мне не хотелось расставаться с мечом. Вист приблизился к оружию и дотронулся до него пальцем. Рука мгновенно дернулась назад.
— Что ты на это скажешь? — он показал ожог.
Сказать было нечего. Хозяин дома продолжил:
— С этого меча, можно сказать, началась наша семейная династия. Мой прадед нашел необычный клинок при вспашке поля. Ругаясь на чем свет стоит, принес его домой, отдал сыну, чтобы тот обменял у кузнеца на дюжину подков. Обмен состоялся, но, когда мастер выяснил, что ничего с этим металлом сделать нельзя, заставил отрабатывать товар. Деду пришлось идти к нему в подмастерье. С тех пор кузнечное дело стало нашим потомственным ремеслом. А необычное лезвие насадили на рукоять и оставили как память.
Оружейник натянул перчатки, взял клинок и аккуратно протянул мне:
— Прошу принять дар из моих рук. Ты сделал правильный выбор — кроме тебя, с этим мечом вряд ли кто-нибудь сможет совладать.
Я был счастлив получить удивительной красоты меч, который хоть и не сверкал блеском отполированной стали, как его собратья, зато магически притягивал взгляд мягким сиянием клинка.
— Сколько я должен за оружие, мастер?
— Сегодня я стал свидетелем подлинного чуда. А деньги что? Навоз. Сегодня нет — а завтра воз.
— Тогда огромное спасибо.
Я уже уходил, но Вист остановил меня и полез в какой-то старый сундук. Мастер достал оттуда длинный узкий сверток и таинственно сказал:
— Думаю, это тебе пригодится.
Внутри оказались ножны, выполненные из красноватого металла.
— Владей на здоровье. Мой отец выковал их, когда я родился.
— Спасибо. Мне, право, неловко: такие дорогие подарки.
— Погоди, ножны эти с секретом. Гляди.
Вист нажал на выступ возле основания необычного чехла, и ножны мгновенно раскрылись, как створки раковины. Он снова защелкнул их и хитро подмигнул.
— Но это еще не все.
Оружейник открыл второй сундук.
— А этот подарочек лично от меня. Примерь.
Легкая кольчуга и шлем пришлись впору.
— Но почему? — спросил я, ощущая огромную неловкость.
— Семейное предание, — как бы извиняясь, объяснил кузнец. — Наш род обязан помочь воину, которого признает меч незатухающего огня. Сегодня пророчество сбылось. Значит, ты принес счастье в мой дом и всегда будешь желанным гостем. Знаешь, как Вист принимает друзей? Пошли к столу.
Теперь я понял, кого он мне напоминал, — Орфа!
К родственнику Ухтыря я вернулся далеко за полдень.
«Нет, пора убираться из этой деревни», — подумал я, проходя через обеденный зал постоялого двора. Псевдоволшебное происхождение начинало серьезно угнетать.
— Какие же чудеса он показал кузнецу Висту, что тот расщедрился на столь богатое вооружение? — донеслось от одного из столиков.
«Тоже мне, нашли чудотворца!» Ужасно неприятно чувствовать себя не в своей тарелке, и самое противное, что не по своей воле. Вот так, по простоте душевной, заступишься за малыша, а он на твою голову окажется настоящим дьяволом.