– Из-за проклятия?
– Да, – вздохнула Тируна.
– Ничего, сегодня все закончится. Вон они летят. – Посредник указал в небо.
Восемь крылатых рундайцев приземлились рядом с беседкой. Оба пассажира, которых они доставили в деревушку, выглядели совсем скверно.
– Здравствуйте, – откашлявшись, негромко произнес Сомов.
– Вы тот самый парень, который пытался украсть меч? – От волнения женщина забыла ответить на приветствие. – Как же вам удалось выбраться из клетки?
– Случайно. Извините, если мы не поторопимся… – Мишка снова зашелся кашлем.
– Следуйте за мной, – спохватилась Тируна.
У беседки, отмеченный тенью огня, остановился, дожидаясь Зерга. Тот приблизился к центру площади, но не рискнул переступить порог.
– Только после вас, – прошептал мраг, предоставляя Михаилу сомнительное право первому освободиться от оков.
Сомов махнул рукой и вошел в беседку:
– Что мне делать?
– Клади голову, только быстро. – Дама взглядом указала парню на подставку, где до этого находилось оружие.
– Надеюсь, вы не собираетесь…
– Быстрее, я сказала! – Голос женщины задрожал.
– А что я, собственно говоря, теряю? – Мишка спешно выполнил приказ и зажмурил глаза, когда леди замахнулась для удара.
Дзинь!!! – Пронзительный звук наполнил, казалось, все тело человека. Затем Сомов услышал лязг падающего железа. Дышать стало легче.
– Вот и все, – облегченно вздохнула Тируна.
На полу беседки лежали две половины ошейника и сломанный клинок.
– Думаешь, если замотать шею, станет легче? – Шрынг вернулся к Горгуну в приподнятом настроении. – И не надейся.
Заключенный лежал на полу в дальнем углу камеры. Он приподнял голову и прошептал что-то в ответ настолько тихо, что вошедший не разобрал слов.
– Я тебя плохо слышу, изгой. Ничего, сейчас я открою клетку. Нельзя же вот так отпустить к праотцам, не услышав последнего слова.
Верховный смотритель вернулся к входу в каземат, где на стене висели ключи.
– Так что ты хотел мне сказать? – Мраг дотронулся до плеча узника.
– Я хотел сделать тебе подарок, – чуть громче сказал изгой.
– Подарок? С чего это вдруг?
– На том свете мне он не понадобится. – Горгун протянул руку и раскрыл ладонь.
– Тряпка какая-то, – не понял верховный смотритель турнира.
Узник неожиданно дунул на порошок и весьма резво отскочил в сторону. Повязка, скрывавшая шею, слетела, и Шрынг с ужасом обнаружил, что обруча у Горгуна нет. Ощущение опасности охватило мрага, но предпринять какие-либо меры он уже не мог – тело начало перестраиваться, приобретая совершенно иные формы. Бугристая кожа, когтистые конечности, вытянутая морда…
– Думаешь, тебе одному дозволено нарушать основной закон мрачного мира? Ошибаешься. Я ничем не хуже. – Руки Горгуна превратились в заостренные клинки, которые молниеносно устремились к страшному монстру.
Верховный смотритель был настолько ошеломлен происходящим, что не смог оказать сопротивления. Мысль об этом зародилась в угасающем сознании слишком поздно.
– Как ты смог избавиться от оков? – спросил мраг и рухнул на сырой пол подвала.
– Пусть это останется моим маленьким секретом, – ответил изгой. Он порылся в карманах убитого, забрал гребень с бриллиантом и направился к выходу.
Извечный противник Зерга прекрасно понимал, что теперь путь в мрачный мир ему закрыт навечно. Мало того, даже в Темьграде показываться небезопасно.
«Если обруч слетел с моей шеи, значит, седой тоже освободился. Что ж, дражайший, я знаю, где тебя ждать и как сделать, чтобы не я, а ты считался нарушителем основного закона».
Целую ночь и полдня после освобождения от ненавистного ошейника Мишка проспал без задних ног, а когда проснулся, обнаружил себя в просторной комнате с белыми потолками. Как он сюда попал, парень вспомнить не мог. В мыслях четко отпечатался образ воинственной женщины с занесенным над его головой мечом и холодящий душу звук, после которого наконец вернулась легкость дыхания. Потом Сомов помнил, как вышел из беседки, и… дальше сплошная темнота.
Окружающая его сейчас обстановка казалась какой-то сказочно нереальной: и мягкая белоснежная перина, и приглушавшие солнечный свет голубые занавески на окнах, и небольшая картина с незатейливым сельским пейзажем, висевшая на противоположной стене. Даже птичий гомон, доносившийся с улицы, звучал для рожденного заново, словно волшебная музыка.
«До чего прекрасна жизнь! – Лежебока сладко потянулся. – Вот так бы лежал и блаженствовал».
На всякий случай отмеченный огненным диском потрогал собственную шею. Обруча не было.
«Ура! Свобода! Теперь можно вздохнуть полной грудью и наконец-то вспомнить о былых способностях. Чтобы эдакого сделать?» Он поискал глазами достойную цель.
Увидев на столе стакан воды, Михаил вдруг почувствовал нестерпимую жажду. Парня аж затрясло от желания немедленно опустошить емкость. Он отбросил одеяло в сторону, но потом… «Вот же она – цель!» – И обратился к тени невидимой силы. Сосуд послушно поплыл по воздуху к кровати. В самый последний момент кудесник все-таки сплоховал: рука не успела схватить стакан до того, как невидимые путы отпустили прозрачную добычу. Емкость упала на пол и разбилась.
«Ну правильно! Попал в чужой дом и давай хозяйскую посуду бить, – вздохнул Сомов. – Вот до чего доводит вынужденное бездействие! Придется всерьез заняться тренировками, чтобы восстановить утраченные навыки». Неудача со стаканом странным образом погасила неожиданную жажду парня. Он продрал глаза и, решив, что выспался на три дня вперед, принялся разыскивать свою одежду.
«Интересно, кто мог позариться на мою рваную рубаху и штаны? Какой-нибудь местный маньяк-фетишист? Или в этом доме дефицит половых тряпок?» Так нигде и не обнаружив собственный скудный гардеробчик, Мишка воспользовался чужими брюками и сорочкой, аккуратно сложенными на стоявшем рядом стуле. Одевшись, Сомов по старой привычке решил размять кости. Он так давно этим не занимался, что суставы начали издавать угрожающие звуки, напугавшие обитателей соседней комнаты. В дверь постучали, и на пороге появилась освободившая его от оков женщина. Сегодня она выглядела не столь воинственно.
– Проснулись? – спросила она.
– Да, – кивнул Михаил. – Вы меня извините, я тут чью-то одежду взял. Не смог отыскать свою.
– Это я прошу прощения, что не нашла для вас приличного костюма. А старую одежду пришлось выбросить. Она полностью износилась.
– Да, еще… Я тут случайно посуду разбил. Хотел напиться, но после вчерашнего руки даже стакана удержать не смогли.