– Что-то я ничего не понимаю, – честно сказала Ленка. – То Ярцев у тебя – последний негодяй, то ты вдруг уважать его собралась. Еще скажи, что это опять любовь…
– А как отличить любовь от влюбленности? – перешла в атаку Оля. – Скажи мне, если все знаешь.
– Ну ты спросила!.. – почему-то рассмеялась Ленка. – Это тебе только твое сердце может подсказать – кого ты на самом деле любишь. Посмотри, какого цвета волосы ты своему снеговику сделала – зеленые! А не пшеничные, как у Ярцева.
– А у меня не было пшеницы с собой.
– При чем тут пшеница! Не придуривайся. Ты для себя уже давно выбор сделала. Просто тебе страшно, что Никита тебе откажет. А мы – заметь – все боимся отказа. И это – нормально. Книжки надо психологические читать.
– А я читаю книжки! И психологические статьи в Интернете. Вот и решила всех простить. Я даже Сивцевой звонила.
– И что тебе сказала Сивцева?
– Да… С Сивцевой, надо признать, немного не получилось. Она мне стала какую-то чушь нести. Будто я у нее пыталась Звягинцева отбить. Ну, тогда, на крыльце, на дискотеке, помнишь, я тебе рассказывала? Она сказала: ты с моим Звягинцевым обнималась, а я у тебя Ярцева уведу.
– Уведет, значит? – переспросила Ленка. – То есть не увела еще?..
– Увела – не увела… – растерялась Оля. – Вообще-то да, он же мне звонил, встретиться предлагал…
– И что, ты согласилась?
– Не знаю… Может, домой пойдем? А то нас заждались уже. Я не хочу больше говорить ни о Никите, ни о Гришке.
Ленка решила больше не настаивать. Молча они дошли до дома.
Каникулы кончились.
– Сегодня мы начинаем новую тему – как происходит распределение наследственного материала при делении клетки, – вещала у доски биологичка. – Мы будем изучать два вида деления: митоз и мейоз. Их вообще-то три: есть еще амитоз. Но его изучают в химико-биологическом классе. А вам я скажу только, что так делятся клетки хрящевой ткани. А еще – раковые клетки. Запишите сразу домашнее задание…
Оля, мысли которой витали где угодно, но не на уроке биологии, на этих словах немного пришла в себя и послушно стала записывать домашнее задание.
– Двадцать восьмой и двадцать девятый параграфы – «Клеточная теория» плюс тридцать первый параграф до страницы сто пятьдесят четыре «Период формирования…», потому что мы это сейчас изучать не будем.
Клеточная теория ее совершенно не волновала. Ей каждый день снился Никита. Как он приходил к ней с… Почему-то он приходил к ней с балалайкой рыжего Кузи. Оля каждый раз очень удивлялась во сне, спрашивала: «А почему ты не с гитарой?» – а он ей говорил: «Я тебя люблю». При чем тут была балалайка, даже Ленка объяснить не могла, но от его признания Оля каждый раз просыпалась вся в слезах. Ну почему, почему это был всего лишь сон?!
Она уже успела десять раз рассказать и Анжелке Ивановой, и Машке Гавриловой про свое разбитое сердце. И как бы подружки ее ни утешали, оставалась безутешной. Какой там Ярцев! Никита ей не звонил.
– Смирнова, ты что дешевой туалетной водой облилась – от тебя несет за километр. Уж лучше по?том воняй, если денег на «Ив Роше» не хватает, – прошипела, обернувшись, сидевшая впереди Сивцева.
Оля туалетной водой не обливалась. Это на перемене по пути в столовую младшие школьники, гонявшиеся друг за другом с освежителем воздуха из учительского туалета, окатили ее за компанию с ног до головы. И ничего с этим поделать было нельзя. Сама она уже притерпелась к запаху. А Сивцева, конечно, не могла удержаться и не уколоть ее.
– Это она из-за Ярцева бесится, – прошептала Ленка так, чтобы и Гальке тоже слышно было. – Узнала, наверное, что он тебя на свидание приглашает постоянно, звонит тебе по десять раз на дню.
Ярцев по десять раз на дню не звонил – только два раза. (Оля не соглашалась.) Но знать об этом Сивцева не могла. А Ленка для того только и сказала, чтобы Галька услышала. Та, конечно же, попалась.
– Что?! – прошипела она, снова обернувшись. – Нужна ты ему больно! Он мне сказал, что ты закомплексованная дурочка в дешевых шмотках!
– Конечно, – охотно согласилась Оля. – Зато ты у нас – раскомплексованная.
– Что? – Галька поняла, что ее оскорбили, но точно не поняла, как.
– Такая умная, что хоть шестой, хоть пятый, – вставила Ленка.
– Чего? – Галька даже глаза выпучила, не понимая.
– Хоть стой – хоть падай, говорю. Уши надо чистить ершиком. До пояса.
– Смирнова, Денисова, Сивцева – выйдите вон из класса. К следующему уроку каждая готовит по параграфу, – голос биологички прозвенел над ними металлом.
– Галина Петровна, это все они, они меня под столом ногами пинают! – заныла Сивцева.
А Оля с Леной даже с некоторым облегчением вышли из класса. Это был последний урок. А готовить дома параграфы было не самым страшным в жизни.
Вечером Олина мама закатила скандал.
– Я встретила твою одноклассницу, Галеньку. Она мне сказала, что ты пыталась сорвать урок биологии. Что тебе совершенно не интересно учиться. Что ты думаешь только о мальчиках. Это правда? Ты встречаешься с мальчиками? Чем ты с ними занимаешься?!
Оля попыталась было что-то объяснить, но мама не слушала. Она села на своего любимого конька и говорила подряд все, что в голову приходило.
– Ты стала одеваться, как… как… пугало! Девушка должна быть скромной. Носить черную юбку, брючки. Я в твоем возрасте училась на одни «пятерки», а про дискотеки даже не думала. Мечтала получить образование. А ты нашла себе какого-то уголовника… Мишку… Гришку… Как там его?.. Мне Галенька все рассказала. Чтобы больше никуда вечерами не ходила. Будешь дома сидеть, уроки делать. А это твое платье я забираю. Нечего задом вертеть!
И все в том же духе. После часовой отповеди мама на самом деле залезла в Олин шкаф и забрала платье. А потом пришел папа, и они вместе отправились в гости, строго-настрого запретив ей отлучаться из дома. Оля никуда и не собиралась, напротив, к ней должна была вечерком заскочить Ленка, но, как обычно, от незаслуженных обвинений Оля была готова расплакаться. И расплакалась. А потом сидела в ванной, размазывала по лицу слезы и думала о том, как ей не повезло.
Как ей хотелось изменить свою жизнь! Чтобы все было по-другому! Чтобы она смогла поговорить с мамой на равных, объяснить ей, что она уже не ребенок, что у нее есть право на свое мнение, что в ее возрасте влюбляться – это нормально. И еще ей хотелось стать смелой и пойти в детский садик, чтобы встретиться с Никитой и узнать, есть ли у него девушка и почему он не звонит. И не бояться Сивцеву.
Взгляд Оли упал на новую упаковку на полочке – краска для волос «красное дерево». Наверное, мама решила подновить свой цвет. Самой Оле родители строго-настрого запрещали что-либо делать с волосами. Она в задумчивости повертела в руках краску. «Темно-русым волосам придает благородный оттенок красного дерева. Не использовать блондинкам во избежание получения красного цвета». Красного цвета…