Лена скучала по Кате с Сергеем, по девчонкам, по самой причастности к особому миру – миру лошадников и лошадей. Ну кто из ее одноклассников знал, что такое «шлюсс», «левада», «мартингал»? Никто! Для них это были совершенно бессмысленные слова, а для нее – для всех них – свои пароли.
Зачем ей терять время на дискотеках, на дурацких посиделках, общаться со скучными и глупыми людьми, когда есть интересные ей люди, занятия и места, куда ее тянет? Ну и пусть ее не любит Пахом! Все равно она будет ходить на конюшню, будет ставить ногу в стремя и взлетать над землей в седло. И скакать, скакать, чтобы в ушах свистел ветер!
Лена проспала. Разбудил ее звонок мобильного.
– Соня, вставай! – бодро крикнула прямо ей в ухо Аня. – Так ты придешь или нет? Все сваливают катать – я одна остаюсь.
Лена тут же собралась и рванула на конюшню.
Там все было такое родное, привычное, любимое. Они оседлали с Аней Кармелитку с Хрустальной и выехали на лесную дорожку. Пока шагали, Аня рассказывала:
– Во вторник у нас занятий не было, потому что на наше время записались какие-то взрослые. Они в конный поход собираются летом, решили попрактиковаться. А в четверг мы ездили. Я была, Наташа, Янка. Женьки не было. А Пахом... Ты только не расстраивайся, Пахом снова с Гордейкой пришел. Ну и что? Зачем он тебе нужен? Я вот решила с Женькой решительно порвать! Знаешь, что он мне сказал? Что я для него – старая! Совсем он, что ли, спятил?! Ему 14, а мне – 15, так я старая? А Яна, видите ли, молодая. Ну и зачем он мне нужен? Он же – мелкий. А мне нравятся мальчики года на два, на три старше меня. Студенты. – И Аня пустилась в размышления о том, какие мальчики ей нравятся.
У Лены при упоминании о Пахоме сердце забилось часто-часто. И снова ей стало больно. И накатило отчаяние: придется теперь каждый раз встречать его на конюшне, видеть вместе с Гордейкой...
Аня продолжала болтать:
– Мне нравятся брюнеты, но сероглазые. Высокие, активные, чтобы рассмешить могли. Я хочу гуманитария. А компьютерщики – ужасны: сядут, уткнутся носом в компьютер, и на все им чихать. У меня брат двоюродный такой. Так что я хочу брюнета-гуманитария. Например, с факультета иностранных языков. Пусть говорит по– английски и по-французски. И еще...
Лена не выдержала и перебила:
– А не много ли требований? Мне кажется, если так к этому подходить, вообще никогда никого не найдешь.
– Как это много? – обиделась Аня. – Я сердцем чую – где-то рядом ходит мой «иностранец» и тайно по мне страдает.
Анька всегда была оптимисткой.
– Может, рысью поедем? – предложила Лена: нет, конечно, такого коня, на котором от самого себя ускакать можно, но все-таки....
Проехали рысью мимо воинской части, потом мимо стрельбища, проскакали в горку по просеке, свернули на лыжную тропинку и поехали шагом. От лошадей шел пар, девчонки тоже разогрелись, сняли рукавицы. И вдруг так хорошо Лене стало, так спокойно...
– Ай, ну и пусть Пахом будет с Гордейкой, – махнула она рукой. – Я ведь, и правда, ничего о нем не знаю. Да и не такой уж он красивый. И вообще, может, я себе все это просто придумала...
– Правильно! – обрадовалась Аня. – Наши принцы еще не нашли нас. Но они уже едут! Мне тоже все равно: пусть Женька с Янкой роман крутит.
Они снова проехались рысью, проскакали и уже шагом вернулись на футбольное поле у конюшни. Расседлали лошадей, завели в денники. Потом пообедали в раздевалке, достав из сумок термосы и еду. А после обеда – лошадей кормить, жеребят гонять, денники отбивать...
День пролетел незаметно. Лена работала, болтала с Анькой, чистила лошадей, и ей было хорошо. Вернулись с площади Катя с Сергеем на паре, Наташа с Яной на Параболе с Загадкой, Женька на Эгине. Стало шумно и весело. Лена все ждала, что ей Катя скажет: поругает, что Лена перестала кормить по утрам, или наоборот – оценила, мол, ее труды, и похвалит? Но Катя ничего не говорила. Только позже, когда всех распрягли, расседлали и завели, она попросила Лену остаться и покормить вечером. Лена согласилась.
Все разошлись, остались только они с Аней. Но Аня как-то странно себя вела. Потом взмолилась:
– Леночка, я пойду, а? Я понимаю, ты хочешь, чтобы я осталась с тобой, но мне так надо домой...
– Зачем это?
– Ну... как тебе сказать? Понимаешь, у моего двоюродного брата день рождения. И будут его друзья. Ну... надо же Женьку срочно забыть?
– Ага! – рассмеялась Лена. – Решила личную жизнь устроить? Тебе мало моего рассказа о вчерашней дискотеке?
– У моего брата дома «гопников» не будет! И с лесоинженерного факультета – тоже.
– Зато там будут одни компьютерщики, которые носом в мониторы тыкаются, и на все им плевать.
– Ну и что! – рассердилась Аня. – Я преувеличивала! Может, и среди них есть хорошие. Как ты там говоришь? Клевые чупсы.
– А как же твой оптимизм, уверенность, что брюнет-гуманитарий тебя ищет? Или ты на самом деле в это не веришь и готова кидаться на первого попавшегося? – Лена не хотела обидеть подругу, просто ей вдруг стало грустно.
Аня остановилась посреди раздевалки и неожиданно грубо сказала:
– Не твое дело! Не твое дело, во что я верю!
– Ну и шагай, – спровадила ее Лена, ведь ей и самой вдруг стало как-то тошно: а она-то сама во что верила? Тоже – в принца?
Аня ушла. А Лена осталась одна. Сразу после работы лошадей кормить нельзя, у нее был примерно час свободного времени. И тут печальные мысли одна за другой полезли ей в голову. Лена вдруг снова почувствовала себя такой одинокой и никому не нужной... Сегодня Пахома с Гордейкой не было, а завтра? Вдруг они придут, под ручку или в обнимку, и она снова будет сидеть у него на коленях в раздевалке...
Как же все просто со стороны! Не думай о парне, выкинь его из головы, ищи себе другого... А на деле все равно больно. Да не просто больно, а очень больно. Грустно и одиноко. Вот они – ее любимые лошади, рядом. Но ведь они не могут обнять, погладить по головке, сказать, что все будет хорошо...
Лена прошлась по денникам, потрепала их по гривам, почесала за ушами, скормила сухарики, которые каждый день специально для лошадей сушила дома... А сама плакала, плакала от одиночества. И вдруг в мини-спортзале она услышала какое-то подозрительное пыхтение...
Лена замерла и прислушалась. Там явно кто-то был! Что-то скреблось, раздавались звуки, словно по полу волочили мешок.
– Овес воруют! – догадалась Лена. – Вот куда он исчезает! Где-то окно плохо закрыто, вот и залезли...
Первым ее порывом было – ворваться туда и поймать воров с поличным. Но что она может сделать против взрослого мужика– грабителя? По крайней мере, с пустыми руками – ничего. Лена на цыпочках сходила за вилами. Вернулась к двери в спортзал – там по-прежнему пыхтели. Лена набрала в грудь побольше воздуха и тихонечко приотворила дверь...