Я скучала по школе ровно до того момента, как переступила ее порог, после двух недель болезни. Но я была спокойна, потому что в моей сумке лежала справка от врача.
– Гусева, вы пропустили три контрольных работы, – поздоровался со мной Адольф Семеныч. – Когда намерены их сдать?
– А когда можно? – спросила я.
– В любой день после седьмого урока, – ответил он, а потом наклонился ко мне и добавил чуть тише. – И поверьте мне, Гусева, списать вам не удастся. Посажу даже не на первую парту, а рядом со мной будете сидеть!
– Я боюсь, – призналась я. Звучало так, будто я издеваюсь. За полгода я смогла найти общий язык с химией и Адольфом, но я по-прежнему его боялась.
– Все будет хорошо, Мария, – улыбнулся он и ушел куда-то с классным журналом.
Едва он скрылся из виду, как рядом со мной появилась Ольга Николаевна:
– Здравствуй, Маша… – вздохнула она.
– Здравствуйте, Ольга Николаевна, – вздрогнула я.
– Как же ты так – две недели пропустила? – спросила она таким голосом, что, казалось, сейчас упадет от усталости. – Мы две контрольные написали. Без них я тебе оценку не поставлю.
– Я напишу, – сказала я.
– Повтори последние две темы, – посоветовала Ольга. – Задачи порешай.
– Хорошо, я порешаю, – загрузилась я, отправляясь за свою парту.
На уроке обсуждали с Катькой новый галстук и фотоаппарат Адольфа Семеновича. Галстук был темно-серым с узором в виде двух букв «С». Катя важно сказала, что это «Chanel». Фотоаппарат был огромным и, казалось, очень тяжелым. Пока мы решали задачу, он ходил с ним на шее и снимал класс.
– А мобильник у него все тот же? – поинтересовалась вдруг я.
– Да, вроде, – ответила Катя, немного подумав. – А может, и нет, но звонит он так же, как и раньше.
– Димой Биланом?
– Ага, – улыбнулась она. – Третий год всем классом премся. Кстати, я передумала…
– Ты о чем? – не поняла я.
– Поступать на рекламу, – ответила Катя.
– Почему? Ты же так мечтала об этом…
– Да, мечтала, – согласилась она. – Но там же надо творчески мыслить и все такое, а я все сочинения по литре из сборника «золотых сочинений» списываю. Не представляю, как буду учиться там!
– А куда ты пойдешь?
– Я уже решила. Бухучет и аудит. Я всегда дружила с цифрами. У меня даже родители, когда я во втором классе училась, шутили, что я бухгалтером буду. Я пятерки в дневнике пересчитывала каждый месяц. Было очень важно, чтобы их оказалось не меньше, чем у Грузда. Мы тогда дружили очень…
– Ясно. Наверное, это правильно.
– А у тебя в детстве было что-нибудь такое?
– Я рисовала дачные домики, – призналась я, а потом добавила. – У моря.
– Компания вчера на море уехала на двух машинах, – сказала Катя с грустью.
– Я знаю. Илья там с Ирой. Наверное, они счастливы.
– А Саша с Леной… Вообще, меня Грузд гулять зовет завтра вечером. Вот думаю, идти или нет.
– А мне Рома писал недавно, – сказала я. – Завтра договорились на роликах пойти кататься. Не знаю, напишет или нет.
– И ты молчала?
– Да я согласилась и забыла почти сразу.
– У тебя свидание, а ты забыла. Странная такая!
– Просто я его не знаю совсем, – ответила я. – Вряд ли он мне понравится. Не хочу ничего. Может, напишу ему вечером и скажу, что не смогу завтра.
Наш оживленный диалог привлек внимание Адольфа Семеновича. Он перестал объяснять новую тему, и в классе стало подозрительно тихо. Только возмущенный девчачий шепот с последней парты нарушал тишину.
– Гусева! – обратился Адольф. – Без вас так тихо было, а теперь вы пришли и всех отвлекаете.
– Извините, – улыбнулась я. – Я больше не буду.
– Я надеюсь, – ответил он. – Еще одно замечание и пересажу на первую парту. А если и тут вам будет весело, посажу рядом с собой.
Мы помолчали минут пять, а потом начали с того места, на котором остановились, когда Адольф нас прервал.
– Если ты так сделаешь, – прошептала Катя, – я с тобой разговаривать не буду! Вот именно, что ты его не знаешь. Я прям чувствую, что тебе нужно с ним встретиться.
– Ну… – задумалась я. – Если он вспомнит и напишет, то встречусь.
– И вспомнит, и напишет, – уверила она.
– Посмотрим, – сомневалась я.
В шесть вечера стало понятно, что сомневалась я зря. Когда я пришла домой, ВКонтакте ждало сообщение от Ромы. Он напоминал, что мы встречаемся во вторник в пять часов вечера у главного входа ВВЦ и идем кататься на роликах, а еще он попросил номер телефона.
Я кратко ответила: ОК, и написала номер. Через минуту он прислал свой. Я вбила его в мобильник, ушла с сайта и начала думать, что бы мне надеть на первое свидание.
Гоша подсказывал надеть юбку, но мне эта идея не очень нравилась. Я никогда не носила юбки и туфли на каблуках. Не знаю, что может быть лучше для первого свидания, чем мои удобные рваные джинсы, новые сиреневые кеды и свободная светлая футболка, спадающая с одного плеча?
Не хочу париться об этом. Так и пойду.
На следующий день перед пятым уроком зазвонил мобильник. Почему-то я подумала, что это Рома звонит, чтобы отменить свидание, но звонил мой брат Олег.
– Маш, у нас проблемы, – начал он разговор.
– Что случилось? – спросила я, выбегая из класса в коридор.
– У Гоши сегодня выступление, а мы с Эльзой не можем прийти, – сказал Олег. – Просто не успеем к пяти. Никак.
– Почему? – без эмоций спросила я.
– Мы не можем сейчас уйти. У нас еще три встречи с партнерами, это все очень серьезно, Маш, ты просто не понимаешь, насколько, – объяснил брат.
– Ну понятно, – вздохнула я.
– Маш, ты сходишь к нему на концерт? – спросил Олег. – Я знаю, у тебя сегодня встреча с парнем, но… может, ты встретишься с ним попозже? Перенеси, придумай что-нибудь… видишь, какая ситуация?
– Вижу, – сказала я. – И на концерт я схожу, мог бы и не просить.
– Спасибо, Маш.
Как же я не люблю, когда меня вот так зовут по имени. Маш. Устно, письменно, неважно. Правда, если пишут, могут мягкий знак после «Ш» поставить – вообще жесть.
Но дело не в этом. Каждый раз, когда парень или мужчина, или брат называют меня по имени, это значит только одно: сейчас мне скажут какую-нибудь гадость. Или не гадость, но в любом случае мне это не понравится. Маш, блин.