В глубине одного из ущелий пенился и прыгал по камням горный поток, сбегавший к Понту Эвксинскому.
Исаак собрал все силы и голосом, пробудившим эхо в самых дальних ущельях гор, трижды вскричал:
— Прометей! Прометей! Прометей!
Послышался шум, подобный урагану. Облака заколебались, смешались и раздвинулись от мощного вздоха, позволившего разглядеть лицо титана.
Он склонялся вперед, натягивая цепи и стараясь разглядеть зовущего.
Но, убедившись, что перед ним лишь одно из слабых существ, называемое человеком, вновь откинулся к скале, запрокинул голову и исторгнул вздох, от которого вершины дубов и сосен согнулись словно под порывом западного ветра.
Исааку удалось лишь мельком разглядеть возвышенный лик титана; но этого оказалось достаточно, чтобы он убедился: перед ним тот, кого он искал.
И он снова крикнул:
— Прометей! Прометей! Прометей!
Облачный океан заволновался снова, разорванный вздохом, напоминавшим тот, что исторгают Стронгильские пещеры, когда Эол отпускает четыре ветра на небесные просторы; голова титана, разорвав скрывавшую ее туманную пелену, стала видна целиком.
— Сын земли, кто ты? — спросил Прометей.
Голос, раскатываясь подобно грому небесному, отозвался таким эхом, что Исаак вздрогнул… Встревоженный сфинкс вскочил на ноги, а вспугнутые грифы так мощно взмахнули крыльями, что почти тотчас растворились в лазурных глубинах неба.
— Кто я? — крикнул в ответ Исаак. — Титан, как и ты, подобно тебе, проклятый и, как ты, бессмертный!
— Каким же невероятным благодеянием ты одарил человечество, что Юпитер проклял тебя? — с горечью вопросил титан.
— Меня проклял не Юпитер, а новый бог, чью сверхъестественную сущность я решился отрицать.
И в немногих словах иудей поведал то, о чем уже знает читатель.
С глубоким вниманием выслушал его Прометей. Внезапно лицо его, изборожденное молниями, осветилось и просияло.
— Новый бог! — повторил он вслед за Исааком. — А не говорили ли, что он рожден девственницей, явился из Египта и должен умереть за людей?
— Да, — удивился Исаак. — Говорили именно это.
— И он умер, не правда ли? — спросил титан.
— Он действительно умер, — ответил иудей.
— Ах! — радостно вскричал Прометей, — вот, значит, почему я и сам с некоторых пор чувствую приближение смерти!.. О Юпитер, Юпитер, наконец, я избегну твоей власти!
И скованным, истерзанным кулаком он попытался пригрозить небесам.
— Ты чувствуешь, что умираешь? — повторил его слова удивленный Исаак. — Значит, ты вовсе не бессмертен?
— К счастью, нет! Благоприятный мне оракул возвестил, что я перестану существовать и, следовательно, страдать, когда некий бог, умерший за людей, спустится в преисподнюю и выкупит меня, но не у смерти, а у жизни. Этот бог должен сотворить новый мир из старого, где владычествовали Уран, Хронос и Зевс 17 . И тогда я, современник прежнего мироздания, угасну вместе с ним! Будь же благословен, явившийся ко мне с этой вестью! Взамен можешь просить у меня все, о чем пожелаешь.
Исаак провел рукой по вспотевшему лбу. В третий раз он слышал — впервые от людей, потом от мертвых и теперь из божественных уст, — что жизнь — это мучение, а смерть — благо.
Сам же он был приговорен жить…
Тем не менее, щедрое обещание титана вселило в него надежду.
— Что мне нужно в награду за добрую весть? — переспросил Исаак. — Так слушай: я хочу знать, где обитают парки, как добраться до них и каким заклинанием или магическим предметом я смогу заставить их вновь связать разорванную нить жизни… Ответь, сможешь ли ты мне помочь?
Он ждал ответа с огромным нетерпением.
— Да, — промолвил Прометей, — я могу тебе поведать об этом.
— Ах! — радостно вырвалось у Исаака.
— Но при одном условии, — продолжал титан.
— Каком? — с беспокойством спросил Иудей.
— О, успокойся, его нетрудно исполнить, — уверил его титан. — Нужно избавить мое мертвое тело от мести бога, который четыре тысячи лет мучит и пытает меня.
— Приказывай, — сказал иудей, — я исполню все, что повелишь… Только мне бы хотелось, коль скоро ты уже знаешь, почему я проклят, услышать, из-за чего приговорили тебя.
— Хорошо, — сказал Прометей. — Если тебе суждено дожить до дня разрушения этого мира, стоило бы поведать людям о моих злоключениях. Ведь смертные способны еще долго сохранять верность свергнутым богам, если считают их воплощением справедливости… Так слушай.
Вначале был Хаос. Затем появилась Земля с обширным лоном, матерь всего сущего и несокрушимое основание для всего, что живет. Во чреве ее пропастей — сумрачный Тартар, а по лику ее блуждает Амур, красивейший из бессмертных богов.
Вот каковы четыре изначальные субстанции мира, четыре первоэлемента творения, несотворенные и предшествовавшие всему, даже богам.
Хаос есть пустота, бесконечность, место всех вещей, непроглядная пропасть, туманная, неизмеримая, бездонная, из которой вышел весь видимый и имеющий форму мир.
Потом из глубин Хаоса возникла Земля (вернее, поверхность ее, земной лик) и, будущий центр грядущего мироздания, поплыла в пустоте.
Затем в глубинах Земли образовался Тартар — область мрака и низменных сущностей, противостоящих области возвышенной и озаренной светом. Тартар символизировал склонность возникшей из Хаоса Земли отчасти снова погружаться в тот же Хаос.
И наконец на поверхности Земли воцарился Эрос, или Амур, — верховное начало творения, перводвижитель всякого действия и союза, связи всех живых существ, причина появления поколений богов и людей! 18
Никому, даже умудреннейшему из богов, неведомо, как долго продлилось это состояние, пока из Хаоса — вечного и неразличимого темного истока — не вышли Эреб и Ночь, иными словами, сумрак подземный и наземный, причинный и случайный.
И Эреб стал повелителем бездонного, ненарушимого сумрака, царящего в Тартаре, а Ночь распоряжалась зыбким, преходящим мраком на Земле.
Тут в первый раз Амур махнул своим факелом — вспыхнуло первое пламя творения, и от союза Эреба и Ночи родился День.
С тех пор День чередуется с Ночью в верхних областях Земли, Эреб же остался в одиночестве в ее нижних пределах, где царит вечная тьма.
Амур вторично тряхнул своим факелом — и Земля сама из себя породила Урана, то есть Пространство. Пространство стало звездным небом, прозрачным куполом, охватывающим Землю и противостоящим глубинам Тартара.