Архангел стиснул руки на груди.
— Что ж, — промолвил он. — Если ты прибегаешь к священным текстам, то и я не премину ими воспользоваться. Но, как ты сказал, твоя власть сильнее моей. Будешь ли ты противиться, если я сначала перенесу тебя туда, куда мне угодно?
— Я пойду туда, куда ты пожелаешь, — ответил Иисус. — Хочу, чтобы сила Господня во всей безоружности своей посрамила твою слабость во всеоружии ее.
Несколько мгновений архангел вглядывался в Иисуса с выражением несказанной ненависти, затем, возвратившись к первоначальному замыслу, бросил свой плащ на землю, и, встав обеими ногами на один его конец, приказал:
— Поступай как я!
— Да будет так! — произнес Иисус и ступил на другой край плаща.
В то же мгновение их подхватил вихрь, и оба, рассекая пространство, с быстротой молнии, разрывающей небо, перенеслись в Иерусалим и оказались на фронтоне храма.
Тогда с вечной усмешкой, желающей выказать презрение, но выдававшей лишь обреченность, Сатана возгласил:
— Если ты действительно сын Божий, бросься вниз! Ибо написано в Псалме девяностом: «Ангелам своим заповедает о тебе, и на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею».
— Все так, — отвечал Иисус, но написано также в шестой главе Второзакония: «Не искушай Господа Бога твоего».
— Хорошо же… Попробуем другое, — содрогаясь от ярости, процедил архангел. — Ты еще не раздумал сопутствовать мне?
— Я принадлежу тебе на эту ночь, — ответил Иисус. — Делай со мной что тебе угодно.
И оба они вновь устремились, рассекая пространство с быстротой, против которой полет орла — самой стремительной из птиц — показался бы неподвижностью сокола, застывшего над своей добычей. Под ними проносились города, пустыни, реки, океаны… Через несколько мгновений они очутились в сердце Тибета, на вершине Джавахира.
— Известно ли тебе, где мы сейчас? — спросил архангел.
— На самой высокой из земных гор, — ответил Иисус.
— Это так. Сейчас я покажу тебе все царства мира.
И с этого мига стало видимым вращение Земли, поскольку оба, стоя на адском плаще, застыли в полной недвижности, в то время как планета и увлекаемая ею атмосфера продолжали вращаться.
— Посмотри! — воскликнул Сатана. Иисус знаком дал понять, что смотрит.
— Сначала брось взгляд на Индию, — приказал архангел. — Приглядись к этой колыбели рас и племен, месту, откуда отправлялись в мир все религии. Посмотри на ее роскошную природу, делающую человека слабой и зависимой частью творения, несчастным младенцем, затерявшимся на бескрайнем лоне своей матери, малым атомом, растворившимся в огромном мире. Индия с пренебрежением позволила человеку распространяться и плодиться вне всяких пределов, а он не стал ни сильнее, ни многочисленнее, чем где-либо в иных местах: могущество смерти осталось равным жизненным силам. Здесь все природные стихии настолько чудовищны и так придавили человека, что он даже и не пытается сопротивляться. Он отдается на их волю, признавая, что вокруг него все, кроме него самого, — это Бог, а он сам лишь случайный плод, безвестная частица единой, всеобщей и неуничтожимой субстанции! Эта земля дает три урожая в год, в грозу дождь превращает равнину в море, а пустыню в цветущий луг. Тут тростник — дерево в сто ступней вышиной, шелковица — гигант, из каждого пня которого вырастает лес ветвей, покрывающих влажной тенью ползучих гадин в двадцать локтей длиной; здесь множество тигров и львов, а воды рек утоляют жажду самых чудовищных созданий природы: кайманов, гиппопотамов, слонов. Наконец, именно в Индии чума уносит миллионы смертных — столько же, сколько создает их здесь природа. А значит, стоит холере или тифу два года подряд не косить людей — человеческий водопад обрушится на Европу и затопит ее целиком!
Пока архангел говорил, под ними проплывала страна с пронзающими небеса Гималаями, бесконечными мрачными лесами, Камбоджей, Гангом, Индом и ста пятьюдесятью миллионами человек, рассеянных от Китайского моря до Персидского залива.
— Смотри же! — сказал Сатана.
Иисус кивнул и обратил взгляд вниз.
— А вот Персия, — продолжал архангел. — Великая солнечная дорога рода человеческого. Слева от нее — скифы, справа — арабы. Это караван-сарай всего света: тут в свой черед перебывали все народы. Некогда, еще до того как она осознала, что сделалась всего лишь постоялым двором, в ней, не без моего внушения, выстроили ту самую Вавилонскую башню, руины которой еще сегодня выше любой из пирамид. Но теперь, после того как на ее глазах пали храмы и династии, здесь строят только временные жилища на одно-два поколения: палатки, но только из кирпичей. Пятьдесят миллионов человек, поклонявшихся свету и огню, живя среди не отличимых друг от друга лета и зимы, ищут лишь забвения прошлого в своего рода душевном пьянстве, медленно, но непреложно ведущем к смерти.
Под указующим ногтем архангела из-под их ног уходила Персия — от истоков Окса до Красного моря, медленно плыли озеро Дурра, Арал и Каспий, как три зеркала разной величины, Евфрат и Тигр, похожие на гигантских змей, скорчившихся под палящим солнцем, Персеполь, Вавилон и Пальмиру, ныне — лишь руины, а тогда города-цари в пурпурных мантиях и золотых коронах!
— Смотри же! — мрачно сказал Сатана. Иисус кивнул.
— Вот Египет — это дар, врученный мне Нилом. Если однажды мне взбредет в голову позабавиться или тридцать тысяч его городов и шестьдесят миллионов здешних обитателей — все эти греки, египтяне, абиссинцы, эфиопы — откажутся поклоняться мне, я отверну реку в Красное море и Египет задохнется, затопленный песком вместо воды. Пока же посмотри туда: от Элефантины до Александрии раскинулась равнина изумрудов, это фруктовая кладовая, сад, полный цветов. Здесь кормятся Рим, Греция, Италия. Правда, сам здешний народ вымирает с голоду, напрасно ожидая, что рука, накормившая евреев в пустыне, просыплет и на них манну небесную!
И Египет уходил вдаль, окаймленный пустынями, со своими обрушенными городами, пенными нильскими перекатами, высокими пирамидами, сфинксами, которые, полузарывшись в песок, вперяют неподвижный взгляд в белеющие вот уже пять сотен лет скелеты воинов Камбиза.
— Смотри же! — упорствовал падший ангел. Иисус кивнул.
— А вот Европа, — продолжал Сатана. — Сравни-ка ее с нашей неповоротливой Азией и увидишь, насколько она лучше выкроена, насколько она удобнее для продвижения племен. Она построена по более искусному плану и гораздо удачнее, нежели прочие места. Погляди, как она, богатая памятниками и бедная людьми, раскинула руки для плодоносных объятий навстречу Африке, кишащей людьми и почти не имеющей никаких построек. Вот Сардиния приближается к раскаленному побережью, вытянув к нему скалу Плумбарий; рядом с ней Сицилия с Лилибеем, Италия выставила мыс Регий, Греция — целый трезубец мысов: Акритас, Тенарон и Малею… Погляди, как острова, рассыпанные по Эгейскому морю, похожи на гигантский флот, под прикрытием обширной гавани готовящийся поставить паруса и пуститься в торговое плавание по всему свету. А на севере Европа облокотилась плечом Скандинавии на полярные ледники. О, как она крепка! Лежит, упершись ногами в плодородную Азию и омочив голову в водах неизведанных морей. Имена ее городов ласкают слух: Афины, Коринф, Родос, Сибарис, Сиракузы, Кадис, Массилия, Рим! Посмотри, как она притягивает к единому центру у несокрушимой скалы Капитолия и западное варварство, то есть. Испанию, Британию, Галлию, и цивилизации востока: Грецию, Египет, Сирию. Присмотрись к Европе! Ведь это жемчужина наций, бриллиант, который засияет в будущем…