По какой-то странной причине англичане в Ганновере признали Георга Августа, этого фата, дерзкого, вспыльчивого, самовлюбленного коротышку. А это не свидетельствует об их здравом смысле.
Стоит ли позволять Георгу Августу ехать в Англию, чтобы он там завоевывал расположение народа? И он возьмет с собой жену. Она умная особа, хитрая. Георг Людвиг совсем не был в ней уверен. У нее в десять раз больше ума и проницательности, чем у Георга Августа. Что бы сын ни делал, за каждым его шагом стоит она.
Нет, Георг Август не поедет в Англию.
* * *
Георг Август так пнул стул, что тот пролетел через всю комнату.
– Я не еду в Англию. Он запрещает. Я взрослый человек или нет? Я достойно проявил себя на поле боя. И думаю, доказал свою мужскую силу. Но… я не еду в Англию. Папочка не велит.
– Он завидует твоей популярности, – спокойно проговорила Каролина.
Георг Август перестал метаться по комнате и улыбнулся. Какое приятное объяснение этому возмутительному запрету! Отец отказывает ему не потому, что боится, будто сын испортит дело, а потому, что завидует ему!
– Вот почему он не разрешает тебе поехать в Англию, – продолжала Каролина.
– Он такой грубый мужлан. Он не понравится англичанам.
Георг Август изучал в зеркале свое отражение и представлял себя в Англии. Его окружает приветствующая толпа. Какой красивый мужчина! Вы слышали, как он прославился на поле боя? И любимец женщин… но в то же время хороший супруг. Жена обожает его, но, конечно, он такой мужчина, что у него есть и любовницы. И жена прощает ему? Для такого мужчины маленькие вольности естественны и простительны.
Приветственные возгласы англичан звучали у него в ушах. Эти люди всегда нравились ему, и он нравился им. Но отец не позволял ему ехать в Англию.
Георг Людвиг, курфюрст, завидует своему сыну. Узнав об этом, он почти перестал переживать из-за того, что поездка в Англию сорвалась. И первой это заметила Каролина.
Он улыбнулся ей. У него хорошая жена.
Он подошел к ней, взял ее за руку и заставил сесть рядом с ним. Георг Август всегда лучше чувствовал себя сидя, когда нехватка дюймов была не видна.
– Итак, – сказал он, – я не поеду в Англию. Тебе это приятно?
– Мне всегда приятно, когда ты рядом, в Ганновере. Но я уверена, что было бы очень полезно, если бы ты поехал в Англию. Когда мы будем там… если мы будем там… соперничество между тобой и отцом продолжится. И я хотела бы заручиться поддержкой англичан, чтобы они были на твоей стороне, а не на стороне отца.
Он поцеловал ее. Она умная женщина… насколько женщины вообще могут быть умными. Ему повезло, что у него такая жена… и такая милая любовница, как Генриетта Говард. Обе женщины так обожали его, что не доставляли никаких хлопот. Генриетта очень скромно вела себя в присутствии Каролины, и намеком не выдавая, что пользуется особым расположением мужа принцессы. А Каролина продолжала относиться к Генриетте, как к подруге. Конечно, она знала о его интимной связи с Генриеттой, но приняла любовницу как необходимость для такого страстного мужчины, как он.
В этот момент он не сомневался, что любит Каролину больше всех на свете.
* * *
Конфликт между курфюрстом и сыном обострился. София пригласила к себе Георга Августа и Каролину, чтобы обсудить положение. Курфюрст очень сердился и главным образом на Каролину. Он всегда с почтением относился к своей матери и презирал сына. Но то, что и Каролина повернулась против него, вывело Георга Людвига из себя. Он ценил ее благоразумие и охотно взял бы себе в союзники, но она приняла сторону мужа, и курфюрст видел в ее поступке не естественный шаг, а просто глупость.
Напряжение нарастало. Из Англии пришло сообщение, что королева Анна при смерти.
– Теперь уже недолго, – сказала София Каролине.
Они устроились на лето в Герренхаузене: София всегда чувствовала себя там лучше, чем в любом другом месте. Она каждый день гуляла в парке и любила, чтобы с ней был компаньон. И таким компаньоном почти всегда оказывалась Каролина.
Беседа неизменно шла об Англии. Больше того, София всякий раз выражала неудовольствие, если затрагивалась иная тема. Каролина часто пыталась перевести разговор на другой предмет, боясь, как бы свекрови не повредило возбуждение, охватывавшее ее при одном только упоминании об английском троне. Временами курфюрстина выглядела на свой возраст – ей было восемьдесят четыре. К ее негодованию, Софию начала мучить одышка, и Каролине приходилось заставлять ее сесть отдохнуть.
Это раздражало Софию, которая в таких случаях спрашивала, не думает ли Каролина, что это она при смерти, а не королева Анна.
Анна слабела день ото дня, состояние ее все ухудшалось. Приходили сообщения, что она беспрерывно молится за своего сводного брата, благоволит к якобитам и даже будто бы написала завещание, которое должно быть вскрыто после ее смерти: в нем она, похоже, называет Якова своим наследником.
– Георг Август должен поехать в Англию, – твердила София. – Ох, Каролина, должен! Он должен показать им, что будет хорошим протестантом. Нельзя откладывать его отъезд. Георг Людвиг выжил из ума, иначе бы не ставил палки в колеса. Он позволяет зависти заглушить здравый смысл.
Каролина согласилась, что Георгу Августу надо поехать, и, когда они обсуждали, как образумить Георга Людвига, прибыл курьер с письмами из Англии.
София и Каролина вернулись во дворец, где курфюрст принимал курьера. Они ждали известий в апартаментах Софии. Но Георг Людвиг не передал им никакого сообщения, и они пошли к нему сами.
Он удивленно взглянул на них и даже не поздоровался, но София была слишком взволнована, чтобы обратить на это внимание.
– Какие новости? – спросила она.
– Письмо от королевы Анны, – буркнул курфюрст.
– От королевы? Что она пишет?
– Она раздосадована предположениями о приезде в Англию Георга Августа. Она не хочет, чтобы он приезжал.
– Она не хочет видеть Георга Августа?
– Это странно для вас, а не для нее. А фактически она намекает, что если кто-нибудь из нашей семьи при ее жизни ступит на землю Англии, она изменит документ о престолонаследии.
– Не верю. – У Софии началась одышка.
Георг Людвиг подошел к столу, взял письмо и вручил его матери.
Она прочла письмо и побледнела. Георг Людвиг точно передал его содержание. София почувствовала, как у нее слабеют ноги, и схватилась за стол, чтобы не упасть. Не осталось ни уверенности, ни надежды.
Трон, еще недавно такой близкий, вдруг начал удаляться. Как много зависит от каприза женщины, которая уже давно бы должна быть мертвой, но продолжает упрямо цепляться за жизнь.
Королева в один момент могла разрушить все их надежды. И, конечно, если бы им предстояло унаследовать трон, они уже были бы в Англии.