— Мы надеемся, что вы окажете нам великую честь, позволив принять вас у себя. У нас бывают обаятельные мужчины... красивые женщины...— едва заметная характерная улыбка намекала на всевозможные удовольствия,— остроумные, светские... мечтающие познакомиться с молодыми людьми королевской крови. Они видели вас... в разных общественных местах... и очарованы вами. Но это еще не все, мои племянники, это еще не все. В «Друри-Лейн»... где идет при аншлаге шеридановская «Школа злословия», играет очаровательнейшая актриса, какую мне доводилось видеть. Миссис Робинсон — самая красивая женщина в Лондоне, где немало красавиц. Вы должны познакомиться со светом. Обидно держать такое обаяние и элегантность взаперти в Кью. Что за камзол! Какой покрой! Какие пряжки на туфлях! Вы, Ваше Высочество, законодатель моды, почти не покидаете Кью. Я сказал слишком многое. Боюсь, мои племянники, я — самый несдержанный человек, какого вам доводилось встречать. Но я не могу скрыть моей озабоченности... и моей глубокой, глубокой радости от этой встречи.
Герцог Камберлендский приложил угол своего кружевного носового платка к глазу; принц Уэльский растрогался.
— Ну, мне не следует задерживать вас. На нас смотрят. Королю сообщат о нашей встрече. Я попаду в еще большую немилость. Как грустно, что в этом мире любящий дядя не может побеседовать со своими красивыми племянниками. Прощайте, мои дорогие, дорогие мальчики.
— Лучше скажем друг другу — до свидания,— отозвался принц.
Камберленд поцеловал сначала руку Георга, потом Фредерика и вернулся к своей карете.
Молодые люди поехали дальше; глаза Георга сверкали.
— Почему,— спросил он,— мы должны сидеть взаперти? Наш дядя прав. Мы должны появляться в свете. Нам не следует жить так, словно мы — дети. Вот что, Фред, больше я этого не потерплю. Стремительно приближается тот день, когда я потребую свободы. Обретя мои законные права, я буду приходить к нашему дяде. Наша встреча была весьма трогательной, правда? Справедливо ли изолировать его от нас только потому, что он когда-то влюбился в женщину?
— Леди Гросвенор была замужней дамой.
— О, любовь! — вздохнул принц.— Кто может предвидеть, когда она посетит нас? Неужто необходимо ждать, когда она явится при благопристойных обстоятельствах... как поступил отец с нашей матерью? Я слышал, Фред, жена дяди просто обворожительна. Я бы хотел с ней познакомиться.
— Тебе никогда не позволят это сделать. Принц пустил коня в легкий галоп.
— Все это, Фред, скоро изменится,— заявил он.— Вот увидишь.
Ричард Бринсли Шеридан, двадцативосьмилетний остроумец, самый талантливый и преуспевающий лондонский драматург и руководитель «Друри-тиэтр», ехал в Букингемский дворец на аудиенцию к королю. Он понимал, что это означает: заказной спектакль для короля всегда полезен для бизнеса. Ему было ясно, что предлагать «Школу злословия» бесполезно. Он мысленно засмеялся, вспомнив остроумные реплики, завуалированные намеки, восхитительную и порочную леди Тизл и представив себе, как восприняли бы все это лишенные чувства юмора Георг и Шарлотта.
Он собирался предложить им «Зимнюю сказку». Придется остановить выбор на Шекспире, хотя король находил великого драматурга скучным. Однако подданные ждали, что он пожелает увидеть Шекспира. Это был почтенный, респектабельный автор, отдельные строки которого казались Шеридану немного странными. Однако Шекспир занимал важное место в английской литературе. Поэтический талант искупал его порочность. Пьесы эпохи Возрождения, отличающиеся циничным подходом к браку, явно не подходили для короля.
Когда Шеридан прибыл в Букингемский дворец, его провели в покои короля, и очень скоро драматург удостоился аудиенции.
— Господин Шеридан, как хорошо, что вы пришли.
Король всегда был внимателен к своим подданным и держался с ними без высокомерия. Его можно было назвать сердечным человеком.
— Рад служить Вашему Величеству, — ответил Шеридан, учтиво поклонившись.
— Вы, верно, догадались, зачем я пригласил вас к себе, господин Шеридан, а, как?
Шеридан собрался ответить, поскольку, как и другие люди впервые оказавшиеся в обществе короля, он не понял, что этот вопрос был риторическим. Король тотчас продолжил:
— Мы собираемся приехать в театр... королева, я и принц Уэльский.
Принц Уэльский! Шеридана охватило волнение. Это будет действительно незаурядное событие.
— Вы окажете «Друри-Лейн» большую честь, Ваше Величество.
Король казался довольным. Собственные благодеяния доставляли ему радость. Он знал, как любят актеры заказные спектакли. Они были редкими. Георг предпочитал оперу и хорошие концерты, однако считал себя обязанным время от времени смотреть театральные постановки.
— Вопрос заключается в том,— сказал король,— что будут играть для нас. Необходима весьма пристойная пьеса, а, как?
— Исключительно пристойная, Ваше Величество.
Король вопросительно посмотрел на мистера Шеридана. Он слышал о выходках этого молодого человека. Он похитил какую-то женщину. Однако зачем ему, королю, рассказывают сплетни об управляющем театра? Мистер Шеридан покорил своей пьесой весь город. Его жена была одной из лучших певиц страны. Миссис Шеридан придавала своему мужу дополнительную респектабельность в глазах короля.
— Ну,— сказал Георг,— что вы предложите, господин Шеридан?
— Ваше Величество остановили ваш выбор на Шекспире? На лице короля появилось презрительное выражение.
— Его сочинения так грустны... почти все,— сказал он и добавил: — А? Как?
Шеридан промолчал. Король продолжил:
— Но англичане, похоже, боготворят этого человека. О нем нельзя сказать ни единого дурного слова. Он — само совершенство. Так мне говорят. Я не согласен с этим, мистер Шеридан. Не согласен.
— Тогда, Ваше Величество...
В глазах Шеридана засветилась надежда. Почему бы и нет? Конечно, роль леди Тизл должна будет сыграть миссис Эбингтон. Какая актриса! А Мэри Робинсон... чудесная, восхитительная Мэри Робинсон будет Марией... как прежде. Мэри захочет сыграть леди Тизл... однако эта роль ей не подходит... хотя Мэри весьма красива. При всех своих капризах Эбингтон — актриса до мозга костей, в то время как Мэри обязана своим успехом ее оригинальной красоте. Оригинальной, но небезупречной. Его жена Элизабет, с которой он убежал... была красивее Мэри Робинсон, однако казалась неземной женщиной. Элизабет? Мэри? Элизабет была для него вне конкуренции, однако Мэри так соблазнительна. От человека, чья работа позволяла ему постоянно находиться в обществе самых желанных женщин, нельзя требовать супружеской верности, даже если его жена восхитительна, умна, добродетельна... в общем, является идеальной спутницей жизни. Элизабет с пониманием относилась к его слабостям. Однако он отвлекся от главного. Заказной спектакль для королевской семьи по пьесе «Школа злословия». Это станет его триумфом. Как приятно будет наблюдать королевское неодобрение... хотя поймут ли они его остроты? Как воспримут чопорный Георг и скучная Шарлотта самую остроумную лондонскую пьесу? Интересно это выяснить.