«Подожди,— сказал себе он.— Я не смогу увидеть ее сегодня, но есть еще завтрашний день. И я никогда не забуду этот вечер».

* * *

Он провел бессонную ночь. Он мечтал об Утрате, жаждал ее.

Было бесполезно думать о Мэри Гамильтон. Каким ребенком он был, вообразив, что это любовь. Чистая любовь. Принц засмеялся. Он вырос за этот вечер, влюбившись в Мэри Робинсон. Он, не теряя времени, поведает ей о своих чувствах.

Он по-прежнему испытывал симпатию к Мэри Гамильтон, но теперь он познал подлинную любовь, какой не ведал раньше.

Он не станет полностью пренебрегать бедной Мэри. Он будет по-прежнему писать ей, потому что это вошло у него в привычку. В конце концов она была его дорогой сестрой.

Он не видел ничего, кроме Утраты... разговаривающей за кулисами с Мальденом. Розовый атласный костюм и розовые каблуки! — с презрением подумал принц. Однако этот негодяй выглядел весьма недурно, и с ним не обращались, как со школьником.

Утрата играла любовную сцену с актером, представлявшим Флоризеля. О, прекрасная миссис Робинсон, я — настоящий принц. Я — ваш Флоризель.

Чувства, охватившие принца, не давали ему заснуть. Поэтому он сделал то, что делал всегда, когда хотел обрести покой. Он стал писать Мэри Гамильтон. Он поведал ей о своем посещении театра и о том, что там произошло. О том, как он в этот вечер нашел богиню. Господи, как приятно писать дорогой сестре!

«До свидания, до свидания, дорогая навеки»,— вывел он. И добавил в конце, потому что ему доставляло огромную радость писать фамилию актрисы: «О, миссис Робинсон».

* * *

Такой несомненный успех следовало отметить; предвидя его, Мэри Робинсон пригласила нескольких своих друзей поужинать в ее доме, расположенном возле Ковент-Гардена.

Лорд Мальден, подошедший к актрисе, как только упал занавес, и королевская семья покинула театр, попросил у Мэри разрешения проводить ее. Помня о его близости к принцу Уэльскому, она любезно дала свое согласие.

Вечеринку возглавил Шеридан. Он ликовал. Спектакль прошел так же успешно, как и премьера «Школы злословия». Ему пришлось признать, что в этом большая заслуга миссис Робинсон.

В ее гостиной собралась веселая компания. Миссис Армистед, державшаяся в тени, заметила среди гостей несколько новых лиц.

Наше положение в обществе поднимается, подумала она. Здесь присутствовал не только лорд Мальден, но и мистер Чарльз Джеймс Фокс. Кто знает, к чему это может привести.

Она радовалась, считая успех госпожи также и своим личным успехом; миссис Армистед знала, что она слишком красива, а главное, слишком умна, чтобы всю жизнь оставаться служанкой.

— Я никогда не видел Его Высочество таким очарованным, госпожа Утрата,— прошептал лорд Мальден миссис Робинсон.

Миссис Робинсон вспыхнула и сказала, что принц очень молод и так красив, что она с трудом верила своим глазам.

Все говорили о принце, о том, как он не похож на своего отца. Как он элегантен, изящен, галантен! Настоящий англичанин. В нем нет ничего от скучных немцев.

И он уже не мальчик. Его уже нельзя водить на помочах. Достигнув совершеннолетия, он станет самым влиятельным молодым человеком в стране.

Мистер Фокс был полон решимости расположить к себе прекрасную актрису; она относилась к нему с настороженностью. Она знала о его репутации ловеласа и не собиралась обнадеживать Фокса — особенно теперь, когда принц ясно продемонстрировал свой интерес к ней. Конечно, посещение ее дома великим государственным деятелем льстило самолюбию Мэри; это означало, что отныне все важные особы будут добиваться приглашения. Особенно теперь, когда ее заметил принц.

Миссис Робинсон была опьянена успехом. Ее волновали новые перспективы.

— Вы покорили всех,— прошептал мистер Фокс.— Королева нашла вашу игру великолепной. Что касается принца...

Он громко рассмеялся.

— Георг сообщил всему залу о своих чувствах. Он не отводил от вас глаз. Поздравляю вас с величайшей победой.

— Вы льстите мне, мистер Фокс. По-моему, его просто захватила пьеса.

— Его потрясла ваша красота, мадам. Вам невозможно польстить; ни одно сравнение не позволяет отдать вам должное. А сейчас я произнесу тост в честь всей труппы.

Господин Фокс встал и поднял свой бокал. Гости смолкли.

— Дамы и господа! Прекрасная Утрата! Сегодня принц Уэльский восхищался красотой и талантом.

РАЗДУМЬЯ УТРАТЫ

Когда гости разошлись и миссис Армистед принялась помогать Утрате готовиться ко сну, служанка потратила на вечерний туалет своей госпожи больше времени, чем обычно; Утрата не торопила ее. Ей хотелось поговорить с кем-то — хотя бы со своей служанкой.

— Успех мадам был полным,— сказала миссис Армистед, подавая актрисе ночную рубашку.— Я поняла это по фразам, которые невольно услышала во время ужина от ваших знатных гостей.

— Да, Армистед, принц явно получил удовольствие от спектакля.

— И он восхищался мадам. Утрата негромко рассмеялась.

— Он очень молод.

— Однако он — принц, мадам.

— Да, Армистед, принц.

— Сегодняшнее общество, мадам... было более блестящим, чем прежде.

— Это был особый случай.

— Мадам, несомненно, захочет нанять постоянного дворецкого... если нам придется часто принимать столь знатных гостей.

Утрата нахмурила брови. У нее были свои финансовые обязательства. Перед матерью, ребенком, требовательным мистером Робинсоном, от которого приходилось откупаться, чтобы он оставался в тени. Туалеты обходились ей недешево, но они были необходимы при ее профессии. Известная красавица может появляться на людях только в самых элегантных нарядах — а значит, в самых дорогих. Однако Армистед права. Ей придется нанять дворецкого, а также лакея. Если вращаешься в высшем обществе, следуй его обычаям. В ней не должны видеть просто актрису. Она должна постоянно быть начеку, чтобы никто не забывал, что она — леди.

— Я подумаю об этом, Армистед. Наверно, ты права. Армистед опустила глаза и сдержанно улыбнулась. Она смотрела в будущее не меньше, чем ее госпожа.

— Спасибо, Армистед.

Этими словами Мэри отпускала служанку. Миссис Армистед отправилась в свою комнату, где она посмотрела на себя в зеркало и вспомнила взгляд, брошенный на нее господином Фоксом. Он был очень проницательным человеком. Возможно, он умел распознать ум в женщине, даже если она была одета в платье служанки.

* * *

Как можно спать в такую ночь? — спрашивала себя Утрата. Отныне она мысленно называла себя этим именем, потому что Утрата была принцессой и, следовательно, ровней принцу.