— Я здесь, мама.
Принцесса Каролина драматично раскрыла объятия, и Шарлотта припала к ней.
— Значит, мой ангел все-таки пришел к своей мамочке! Да благослови тебя Бог, дорогая дочурка! Интересно, что он теперь сделает, а?
Объятия были удушающими, но Шарлотте именно этого сейчас и хотелось. Хотелось обрести уверенность. Поддержку. Наконец-то она могла почувствовать себя дома...
— У меня от путешествий разгорается аппетит. Пора обедать. Давай-ка перекусим, любовь моя. По-моему, сегодня вечером к нам пожалуют гости. Линдсей, дорогая, распорядитесь насчет обеда. Сообщите всем, что я вернулась... если кто-нибудь еще не знает. Скажите, что у меня сегодня в гостях очень важная персона, и я не могу морить ее голодом.
Шарлотта рассмеялась.
— О, мама, как мне хорошо с вами!
«Все эти годы, — подумала Шарлотта, — я пыталась любить его, а она жаждала моей любви».
Да, ей уже давно нужно было встать на сторону кого-то одного из родителей, и наконец она выбрала маму.
* * *
Обед подавали в столовой. Каролина была в хорошем настроении; она заливалась хохотом, представляя себе, что сейчас творится в окружении регента.
Каролина хохотала очень громко, и Шарлотта — она была на грани истерического срыва — присоединялась к матери. Мерсер держалась холодно и отчужденно. Она не разделяла радости Шарлотты.
На середине обеда к дому начали подъезжать экипажи. Первым явился герцог Суссекский. После деликатного дознания, на котором он давал показания, они с Каролиной не виделись, однако поздоровались очень любезно. Шарлотта сразу поняла, что дядя в ужасе.
— Тебе не следовало убегать, — сказал он. — Это очень неразумно.
— Неужели мне нужно было сидеть взаперти?
— Ты должна была остаться, — заявил он.
— Я надеюсь, — сказала Шарлотта, — что хоть кто-нибудь из вас будет на моей стороне.
— Мы все на твоей стороне, — заверил ее дядя.
— Да, — резко сказала она, — и в то же время на стороне моего отца!
Ну, да ладно! Главное, что есть мама! На нее можно положиться.
Приехал лорд Элдон.
«Проклятый угольщик! — Шарлотта задохнулась от ненависти. — И он пожаловал! Уж он-то сделает все возможное, чтобы меня унизить».
Обед закончился не на такой веселой ноте, как начался.
Люди все приезжали и приезжали, и каждый шептал на ухо Шарлотте, что хотел бы ей помочь, но она поступила слишком опрометчиво. Лучше всего вернуться в Карлтон-хаус и попробовать договориться с отцом.
Шарлотта неизменно отвечала на это:
— Нет, я останусь с мамой. Каролина прошептала:
— Скоро здесь будут Броугхем и Уитбред. По дороге сюда я заехала за ними, но их не оказалось дома. Я оставила им записки, попросила немедленно приехать сюда. Они не заставят себя долго ждать.
Принцесса Уэльская оказалась права. Они скоро появились, вид у обоих был мрачный. Господи, неужели и они упрекнут ее в безрассудстве?
Приехала мисс Найт — сама не своя, в слезах. Что случилось с Корнелией? Шарлотта всегда считала, что мисс Найт в любых обстоятельствах может сохранить спокойствие и выдержку, но, похоже, регент обладает удивительным воздействием на людей. Корнелию как подменили.
— Со мной приехала Луиза Льюис. Она привезла постельные принадлежности Вашего Высочества, — сказала мисс Найт.
Недавно прибывший герцог Йорк, не очень-то довольный тем, что его оторвали от карт, но разговаривавший с племянницей, как всегда, дружелюбно и ласково, возразил:
— Зачем ей постельные принадлежности? Шарлотта не может остаться здесь. Моя дорогая племянница, ты можешь ночевать только под крышей твоего отца — и ни в каком другом месте!
— А я счастлива, что нашла приют у моей матери, — заявила Шарлотта.
В Коннот-хаус приехало столько людей, что казалось, собирается большое совещание. Было уже поздно, за полночь, а люди все говорили, подходили к ней по одному и пытались доказать, что она должна либо вернуться в Ворвик-хаус, либо поехать в Карлтон-хаус.
— Мерсер! — прошептала Шарлотта. — Ну, вы-то хоть меня понимаете?
— Да, — откликнулась подруга. — Я понимаю, но они правы. Вам не следовало приезжать сюда.
— Почему? Мама хочет жить со мной. Почему дочь не может быть вместе с матерью? Из того, что он ее ненавидит, вовсе не следует, что я должна разделять его чувства. Где Броугхем? Он единственный, кто не боится моего отца.
Услышав свое имя, Броугхем подошел к Шарлотте.
— Мистер Броугхем, — попросила принцесса, — скажите этим людям, что я должна остаться здесь.
Но он покачал головой. Даже он!.. Шарлотте захотелось заплакать.
— Вашему Высочеству не следует ночевать вне дома.
— Но это дом моей матери!
— Вы не должны здесь оставаться.
— Значит, и вы против меня?
— Нет, я говорю это потому, что я за вас.
— Пожалуйста, послушайте меня. — Шарлотта тихонько заплакала.
Она устала и была напугана. За обедом все было по-другому; когда мама сидела рядом и смеялась, Шарлотта верила, что ей удалось спастись и отныне они всегда будут вместе. Но теперь мамы рядом не было. Она зевала, сидя в углу, парик ее съехал набок, краска потекла.
Шарлотта была напугана и чувствовала себя одинокой, однако продолжала упорствовать.
— Я не поеду. Я останусь здесь. Мое место рядом с матерью.
Броугхем сказал:
— Подойдите к окну. Уже около двух. Скоро начнет светать.
— И эта страшная ночь кончится.
— Ваше Высочество, скоро на улицах и в парке будет полно людей. Они узнают, что вы здесь, что вы убежали от отца к матери.
— Вы полагаете, их это удивит? А почему бы им не узнать правду?
— Это повлечет за собой мятежи, кровопролитие. Они начнут штурмовать Карлтон-хаус. Малейшей искры достаточно, чтобы вспыхнул пожар. Неужели вы хотите быть в этом повинны? Да вы никогда себя потом не простите за то, что вызвали такие волнения!
Шарлотта притихла, глядя на темные улицы и деревья в парке.
— Если же вы сейчас вернетесь в Карлтон-хаус, дело не зайдет так далеко.
— Но тогда я... я должна согласиться с тем, что намечено?
— Вы можете отказаться от брака с принцем Оранским.
— Я стану пленницей, и вы же тогда мне скажете, что либо я выйду за принца Оранского, либо начнется кровопролитие.
— Я вам никогда этого не скажу. Больше того, вы можете сейчас составить бумагу, в которой будет говориться, что вы не пойдете замуж за Оранского по собственной воле. Если такая бумага будет в моем распоряжении и я смогу в случае необходимости показать ее людям, вам такой брак уже не грозит, можете не сомневаться. Так что вы ничего не потеряете, вернувшись. От Оранского вы избавились. Вы победили, и, поверьте мне, это самое главное.