— Да, сэр! — произнес я послушно и поднялся со стула. — Вы не знаете, где я сумею разыскать сержанта Полника?
— Скорее всего в магазине, где он покупает саван своей супруге! — услышал я ворчливый ответ. — После того как я наслушался его бредней в течение целого часа утром, я отослал его домой, пока он не свел меня с ума. И велел ему явиться завтра с рапортом в офис. Так что если у вас имеется для него срочное поручение, можете позвонить ему.
— Подожду до утра. — сказал я. — Я был бы вам очень признателен, если бы вы проверили Кирби в ФБР в Вашингтоне. Мне думается, что у них есть на него материалы. Его голос не мог стать таким сиплым только от пени любовных серенад Сандре-беби.
— Ол-райт, — кивнул Лейверс. — Уходя, будьте добры закрыть за собой дверь.
Я вышел в офис и остановился, молча наблюдая, как великолепна платиновая блондинка поправляет свои подвязки, приподняв для этого юбку, так что я получил возможность полюбоваться ее стройными ножками гораздо выше колен. Хорошие манеры вознаграждаются сторицей, подумал я, припомнив, как осторожно прикрыл дверь кабинета Лейверса — дверь даже не скрипнула.
Убедившись, что швы на чулках идеально ровные, платиновая блондинка одернула юбку и выпрямилась, но тут ее глаза встретились с моими, и она замерла как изваяние.
— Так и знала, что вы появитесь, — мрачно произнесла она, — вы с вашим нездоровым любопытством! Хотя бы кашлянули или как-то иначе предупредили!
— Аннабел Джексон, — заговорил я, глядя на нее с мягким упреком, — разве я отношусь к категории людей, которые становятся между девушкой и ее подвязками?
— Получи вы только такую возможность, вы бы встали между девушкой и ее… ладно, не имеет значения!
Она вернулась к своему столу, уселась на стул, нервно натягивая юбку на колени.
— Неужели вам некуда пойти и для разнообразия заняться каким-то делом? — фыркнула она. — Чего ради вы стоите здесь и пялите на мен глаза, как старый козел?
— Какая же вы все-таки девчонка! — миролюбиво заметил я.
Она весьма картинно вздрогнула.
— Мне казалось, что максимум, до чего может опуститься мужчина, — это стать сексуальным маньяком, способным силой взять девушку, но теперь сомневаюсь. Возможно, развратник-болтун еще хуже.
— Вот я смиренно стою, желаю посоветоваться с вами по весьма важному вопросу, а единственное, что вы способны сделать, — это…
— Мой совет, Эл Уилер, — энергично заговорила она, — предельно прост: даже не пытайтесь. Если только не хотите, чтобы стальная линейка заплясала по вашей голове!
— Я же говорю совершенно серьезно, если бы вам нужно было выбирать между «хили», «эм-джи-би»и одним из этих классических «морганов»…
Несколько минут я продолжал в том же духе, пока Аннабел не замахала руками.
— Эл, на каком языке вы только что пытались со мной изъясниться?
— На английском, на каком же еще? — проворчал я.
— Некоторые слова мне показались знакомыми, — с сомнением произнесла она, — но почему же я ничего не поняла?
— Лично я был уверен, что даже бывшая первая красавица Юга должна кое-что знать о спортивных машинах!
— Спортивные машины? Я взорвался:
— Вот именно, я планирую приобрести себе новую машину, вы, пахнуща магнолиями кретинка!
— В самом деле?
Ее глаза приобрели заинтересованное выражение.
Вики Ландау открыла дверь Научно-исследовательского фонда Ландау и без всякого энтузиазма посмотрела на меня своими темными глазами.
— Я предупредил вас утром, что вернусь, — на всякий случай напомнил я.
— Знаю. — Она сокрушенно вздохнула. — Я просто надеялась, что в течение дня вы угодите в серьезную аварию. В данный момент отец очень занят в лаборатории. Вам очень необходимо его беспокоить?
— Нет, я хотел повидать доктора Алтмана и мистера Жерара, — сказал я.
— Они оба здесь.
Она приоткрыла дверь чуть шире и отступила в сторону, пропуская мен в холл.
— Может быть, я смогу воспользоваться кабинетом вашего отца? — спросил я.
— Полагаю, что можете, — равнодушно бросила она. — Не поговорите ли вы сначала с Луи Жераром? В данный момент доктор Алтман беседует с отцом, но я знаю, что он освободится через четверть часа.
— Я — самый любезный лейтенант, — сообщил я чуть дрогнувшим голосом, потрясенный собственной покладистостью. — Сначала Жерар, и, если это вас не затруднит, попросите доктора Алтмана прийти в офис, как только он освободится.
— Конечно, — сказал она, кивая. — Как двигается ваше расследование? Пришлось и вам использовать свое увеличительное стекло при допросе еще одной хористки вчера?
— Я храню его для вас, дорогуша, — очень серьезно произнес я. — Может быть, вы желаете войти в офис прямо сейчас и покончить с осмотром до того, как я побеседую с другими? На это уйдет не более двух часов.
Ее лицо вспыхнуло, она круто повернулась на каблуках и зашагала прочь по коридору, причем даже ее расправленные плечи и спина ясно говорили о с трудом подавленной ярости.
Я вошел в офис Ландау, сел за его стол, сдвинул в сторону какие-то бумаги, чтобы можно было все видеть через стол, и закурил сигарету.
Через несколько минут раздался вежливый стук в дверь, и в помещение вошел весьма серьезный человек лет тридцати.
— Лейтенант Уилер? — У него оказался удивительно приятный голос. — Я — Луи Жерар.
Я предложил ему присесть, и он опустился на стул с прямой спинкой и с вежливым вниманием уставился на меня. Его светлые волосы начали быстро редеть, чем добавили несколько дюймов к его высокому лбу, подчеркива интеллектуальность его облика, глубину внимательных серых глаз.
— Сколько времени вы работаете в фонде, мистер Жерар? — начал я.
— Немногим более двух лет, лейтенант. Я химик-аналитик. После окончания университета работал в научно-исследовательской бригаде по иммунологии и…
— Черт возьми, что такое иммунология? — спросил я.
— Ох, извините! — Он усмехнулся. — Ну в основном, это изучение причин того, почему некоторые люди восприимчивы к определенным заболеваниям, а другие нет.
Во всяком случае, наши исследования неизбежно вторгаются в психиатрические области, ну и в психотерапию.
Для меня, химика, связь заключалась в употреблении наркотиков, вызывающих галлюцинации, таких как ЛСД. Когда я услышал о той работе, которую в этой области проводит доктор Ландау, я понял, что это именно то, что мне необходимо, и списался с ним. Через полгода у него появилась ставка химика, и я получил работу.