— В этой комнате, моя любимая, — объяснил он, — я впервые понял, что ты любишь меня так же сильно, как я тебя — Ты хочешь сказать, что понял это, когда.., поцеловал меня?
— Когда мои губы коснулись твоих губ, я понял, что ты отдала мне свое сердечко, и отныне мы с тобой одно целое.
— Но ты.., любил меня раньше?
— Я любил тебя, но думал, ты меня ненавидишь, и боялся, что никогда не смогу заслужить твою любовь.
Он обнял ее.
— Это был самый чудесный поцелуй в моей жизни. Мы соединились с тобой через вечность, и теперь я знаю — мы созданы друг для друга. Даже смерть не разлучит нас.
— Я чувствую то же самое, и теперь я люблю тебя так сильно, что мне кажется, весь мир полон любовью, когда ты со мной Это как сон… Я до сих пор не могу поверить, что стала твоей женой.
— Сейчас ты поверишь, — нежно взглянул на нее граф.
Он снял с ее головы флердоранж и вуаль из невесомых кружев, в которой венчались все невесты Рокбурнов.
Она стояла перед ним в белом подвенечном платье и выглядела так соблазнительно и в то же время невинно, как никакая женщина в целом мире.
Он ласково обнял ее за талию и привлек к себе.
— Я обожаю тебя, моя прекрасная жена, но не хочу, чтобы ты испугалась или обиделась. Если я когда-нибудь увижу в твоих глазах ненависть, какую увидел при нашей первой встрече, мне останется только покончить с собой Мариста протестующе вскрикнула — Как ты можешь так говорить? Я тебя люблю, и ты никогда ничем не обидишь меня. Я твоя… Я полностью и безраздельно твоя.
В ее голосе прозвучал какой-то новый оттенок.
Она подставила губы, и, поцеловав ее, граф заметил, что в ней впервые вспыхнул огонек страсти.
Он крепче прижал ее к себе, чувствуя, как она тает в его объятиях.
Сердце ее бешено забилось, когда он осторожно расстегнул свадебное платье.
Оно упало к ее ногам, и граф, продолжая целовать, отнес молодую жену на ту самую кровать, где Рокбурны любили, рождались, умирали и снова рождались, Когда его сильное тело прильнуло к ней, она почувствовала: они не только окружены любовью и благословением предков, но сам Господь озаряет их своим божественным светом.
Граф прижимал ее к себе все сильнее, все крепче, его поцелуи пробуждали в ней странные ощущения, каких она еще никогда не испытывала, и тело ее двигалось в такт музыке, слетавшей с небес, и шуму прибоя.
Теперь не только тела, но и души их слились воедино.
Эта всепобеждающая любовь пребудет с ними всегда — до скончания века.