Он покрывал поцелуями ее глаза, щеки, уши, нежную кожу шеи, пробуждая в ней трепет чувственности, о существовании которой она и не подозревала.
— Моя замечательная, храбрая, несравненная маленькая жена, — бормотал он, отодвигая кружева сорочки и целуя ее груди.
Все вокруг перестало для нее существовать, кроме его ненасытных и повергающих в экстаз губ. Она чувствовала громкое биение его сердца, бившееся в унисон с ее собственным.
— Ты — моя! Моя навеки!
Она прижалась к нему всем телом, когда он опустился на кровать рядом с ней.
Корделия только и успела подумать, что сбылась ее мечта — она обрела подлинную любовь, сделавшую ее настоящей женщиной.