— Правители маленьких стран и их официальные представители всегда стараются выглядеть как можно эффектнее. Таким образом они привлекают к себе внимание. Помни, дочка, чтобы сделать им приятное, ты должна выражать свое уважение и признательность шумно и экспансивно, а не сдержанно, как бы ты вела себя по отношению к сильным мира сего.
А к их королям и королевам ты должна проявлять глубокое почтение, чтобы они не узрели пренебрежения в твоем поведении.
Тогда Камилла посмеялась и подумала, что вряд ли ей доведется встретить в жизни королей и королев какой-нибудь страны. Сейчас, вспомнив слова отца, она заставила себя побороть природную застенчивость и быть как можно более милой и обворожительной с капитаном и его офицерами.
Их провели вниз и показали две каюты, предназначенные для нее и баронессы. Камилла увидела, что ее каюта, вся усыпанная цветами, была больше по размеру, чем у баронессы. Там она увидела Розу, которая уже распаковывала чемоданы.
Камилла переживала, что фургон с багажом и горничными ехал без остановок. Он останавливался, только чтобы поменять лошадей. И горничные, и кучера ели в дороге. Но сейчас она обрадовалась встрече и, как только дверь в каюту закрылась, бросилась обнимать Розу.
— Как чудесно снова видеть тебя! — воскликнула она. — Ты устала после поездки? На пристани меня провожал сам мэр, чего я совсем не ожидала. Надеюсь, мое ответное слово всем понравилось. Какая великолепная яхта! Она огромная, как линкор.
Роза что-то говорила в ответ, девушки без умолку болтали и походили на двух подружек, обсуждающих все, что с ними случилось, и ожидающих новых приключений. Вдруг Камилла поняла, что уже поздно и что она должна переодеться к обеду.
Она вошла в кают-компанию и обнаружила, что все — капитан, старший лейтенант, баронесса и капитан Чеверли — ждут только ее. Только теперь она осознала, что находится в центре внимания окружающих.
Пока она не села, все продолжали стоять, в том числе и баронесса. При обращении к ней присутствующие отвешивали поклоны. Весь ужин так и прошел бы чопорно, но, когда капитан яхты, спотыкаясь и путаясь в словах, попытался на ломаном английском сделать ей комплимент, Камилла в нарушение этикета устремила умоляющий взгляд на капитана Чеверли.
Тот понял ее смущение и завел разговор о море, приливах и жизни моряков. Вскоре, к облегчению Камиллы, о ней практически забыли и она смогла как следует поесть. Еду подавали отличную, но вскоре она почувствовала, что больше не в состоянии проглотить и крошки. Стюарды приносили новые и новые блюда, пока Камилла не воскликнула:
— О, капитан, если в Мельденштейне всегда так едят, то скоро я стану жирной, как бык-рекордист.
— Мы счастливы, если сумели угодить вам, мэм, — отозвался капитан.
Обед закончился, и он попросил разрешения удалиться:
— Прошу прощения, мэм. Сейчас наступит прилив, и чем скорее мы снимемся с якоря, тем лучше.
Яхта довольно большая, поэтому мы можем отплыть только во время прилива. Я получил указания идти в Мельденштейн на самой высокой скорости.
— Что ж, спокойной ночи, капитан, и спасибо, «г улыбнулась Камилла.
Она протянула ему руку, не будучи уверена, правильно ли поступает. Капитан поцеловал ей руку и покинул кают-компанию.
— Раз мы отплываем, я должна немедленно лечь в постель, — взволнованно произнесла баронесса. — Не хотите ли вы, чтобы я проводила вас до дверей вашей каюты?
— Не нужно, я найду дорогу сама, — ответила Камилла. — Желаю вам хорошо отдохнуть.
— Признаюсь, что я приняла немного настойки опия. Надеюсь, что не понадоблюсь вам ночью.
— Уверена, что буду спокойно спать, — ответила Камилла. — Спокойной ночи и спасибо.
К изумлению Камиллы, баронесса сделала реверанс и только затем вышла. Когда дверь за ней закрылась, Камилла обратилась к капитану Чеверли.
— Вот уж не думала, что все будут делать передо мной реверансы, — удивленно проговорила она.
— Баронесса начала их делать, когда оказалась на территории Мельденштейна, — объяснил Хьюго. — Так полагается по этикету, и скоро вы привыкнете к ним.
— Может быть, — засомневалась Камилла. — Но к чему все эти условности, ведь я не представляю никакой важности. Мне всегда казалось, что реверансы можно делать только перед особами королевской крови.
— Вы забываете, что после свадьбы войдете в королевскую семью, — заметил Хьюго. — Жена берет титул супруга.
Камилла встала и направилась к иллюминатору.
Она была невысокого роста и могла свободно передвигаться по каюте. Хьюго тоже встал и чуть не задел головой за дубовые балки на потолке. Камилла посмотрела на темнеющее море.
— На волнах появились белые гребешки. Что это значит? Наше плавание будет трудным?
— Не настолько, чтобы побеспокоить кого-нибудь, кроме баронессы.
Наступило молчание, после чего Камилла спросила, когда они прибудут на континент.
— Мы пристанем в Антверпене рано утром, — ответил Хьюго, — если, конечно, ветер будет попутным.
— А потом?
— Нам предстоит еще один длинный переезд в Мельденштейн. Мы будем гнать лошадей во весь опор. Думаю, вы не успеете устать.
Она промолчала. Через мгновение он проговорил:
— Позвольте вас поздравить с отлично проведенной церемонией. Вижу, что принц выбрал себе невесту, которая великолепно справится со своими обязанностями.
— Принц выбрал? — откликнулась Камилла. — Мне кажется, что меня выбрала его мать. Не знаю, участвовал ли он вообще в обсуждении моей кандидатуры.
В ее голосе послышалась резкость. Хьюго помедлил с ответом, а затем неожиданно сказал:
— Разве имеет значение, кто сделал выбор?
— Возможно, что нет, — согласилась Камилла, — но если что-то случится, то кто-то окажется виноват.
Я просто подумала — кто?
— Если что-то случится? — переспросил Хьюго. — Что может произойти? Я уже сказал вам, что считаю вас отличным выбором, в вас есть красота и ум. Что еще может пожелать принц? Уверяю вас, что не так часто европейским правителям удается заключить столь выгодную сделку.
— Вы говорите так, словно я товар, — сердито проговорила Камилла.
Ее глаза сверкнули. На его губах мелькнула улыбка, и он учтиво проговорил:
— Прошу прощения, если мои слова обидели вас.
Я хотел сделать вам комплимент.
— Оставьте извинения, — ответила Камилла. — Мне самой не стоило говорить подобным образом.
Но я просто…
Она замолчала и отвернулась к иллюминатору.
Как могла она объяснить этому молодому человеку, что боится и что даже сейчас больше всего на свете ей хотелось убежать и оказаться дома. Ее страшили не столько предстоящие пышные церемонии, сколько в первую очередь встреча с незнакомцем, человеком, который станет ее мужем.