Тусклый свет подчеркивал морщины. Неуместным казался тщательно наложенный макияж, как неудачный грим на трупе. Я выбралась из гроба, чуть не упав на пол.
Гроб Серефины стоял на сцене бара «Кровавые Кости». У подножия сцены свернулась клубком Элли. Я перешагнула через нее, наполовину ожидая, что она схватит меня за ногу, но она не шевелилась. Даже не дышала. Она была новоумершей и с восходом солнца становилась мертвой по-настоящему.
Серефина тоже не дышала, но сердце у нее билось, жило. Зачем? Чтобы мне было приятнее? Или от моего прикосновения? Черт, не знаю. Если выберусь, спрошу Жан-Клода. Если он жив. Если она сдержала слово.
Янош лежал посреди зала на спине, сложив руки на груди. Беттина и Паллас прильнули к нему с двух сторон. На полу стоял гроб. Я понятия не имела, который сейчас час, но готова была поспорить, что Серефина целый день спать не станет. Надо было отсюда выбираться.
— Я ей говорил, что ты не проспишь целый день.
Голос заставил меня резко обернуться. Магнус сидел за стойкой, опираясь локтями на полированное дерево, и резал лимон очень острым с виду ножом. Длинные волосы рассыпались вокруг лица. Вдруг он выпрямился, потягиваясь. На нем была одна из тех рубашек, которые берут напрокат, чтобы надеть под фрак. Она была бледно-зеленой и подчеркивала зелень его глаз.
— Ты меня напугал, — сказала я.
Он легко перескочил через стойку и приземлился на ноги, как кот. Улыбнулся — и эта улыбка не была дружелюбной.
— Я думал, тебя не так легко напугать.
Я отступила на шаг:
— Ты чертовски быстро выздоровел.
— Я пил бессмертную кровь, это помогает. — Он глядел на меня с жаром в глазах, который мне не понравился.
— Что с тобой такое, Магнус?
Он отвел волосы с шеи и рванул ворот рубашки так, что две верхние пуговицы отлетели и закружились на полу. На гладкой шее виднелся новый укус.
Я попятилась еще на шаг к двери.
— Ну и что? — Я провела рукой по шее и нащупала свой укус. — Значит, тебе сделали второй укус для пары. Что из этого?
— Она запретила мне пить. Она сказала, что ты целый день проспишь. Что она продержит тебя целый день спящей, но я знал, что она тебя недооценивает.
Я сделала еще один шаг к двери.
— Не надо, Анита!
— Почему? — Я боялась, что знаю ответ.
— Серефина велела мне посторожить тебя, пока она проснется. — Он поглядел на меня печально и безутешно. — Ты лучше сядь. Я тебе соберу что-нибудь поесть.
— Спасибо, не хочется.
— Не беги, Анита. Не заставляй меня применить силу.
— А кто во втором гробу? — спросила я.
Вопрос был для него неожиданным. Волосы Магнуса упали назад, на шею, рубашка осталась распахнутой на груди. Не помню, чтобы в последний раз я видела его грудь или обращала внимание, как волосы лежат на плечах. Наверное, мазь выдыхается.
— Прекрати, Магнус.
— Что прекратить?
— Гламор на меня не действует.
— Гламор может оказаться приятной альтернативой.
— Кто в том гробу?
— Ксавье с мальчиком.
Я бросилась к двери, и он тут же оказался сзади, неимоверно быстрый, но я видала и побыстрее. Большинство из них оказывались мертвецами.
Не делая попыток открыть дверь, я повернулась к нему, и это было для него неожиданностью. Он попался на переворот через плечо почти по учебнику. Я попыталась бросить его на три фута под пол, вложив в прием все силы.
Миг он лежал оглушенный. Я распахнула дверь. Весеннее солнце ворвалось в зал, и лучи легли на Яноша и его женщин. Лицо Яноша отвернулось от света. Я не стала ждать, что будет дальше, а бросилась бежать.
Вопли неслись мне вслед к солнечному свету. Я услышала, как захлопнулась дверь, но не обернулась. Выбежав на подъездную дорожку, я бросилась бежать, вложив в бег все силы. Я слышала, как он топает сзади, но убегать я не собиралась. Выждав до последней секунды, я резко остановилась и ударила ногой. Он успел среагировать и поднырнул, подсек мою опорную ногу, и мы оба свалились на гравий. Я бросила ему в лицо горсть гальки, а он ударил меня кулаком в челюсть. После хорошего удара в лицо всегда бывает мгновение вроде паралича, когда ничего не можешь сделать, только моргаешь. Лицо Магнуса склонилось надо мной, и он не стал спрашивать, не болит ли у меня что-нибудь, — это было его целью. Он поднял меня и закинул на плечи. Я не успела и попытаться что-нибудь сделать, как он ногой распахнул дверь и бросил меня на пол — не слишком бережно. Потом прислонился к двери и запер ее.
— Тебе обязательно надо было по-плохому?
Я встала и попятилась от него, оказавшись ближе к вампирам. Это трудно было назвать выигрышем позиции. Я попятилась к бару. Где-то должна быть задняя дверь.
— По-другому я не умею, Магнус.
— Значит, предстоит тяжелый день. — Магнус вздохнул и отвалился от двери.
Я оперлась на гладкую стойку.
— Именно.
Полуразрезанный лимон и нож лежали всего в нескольких дюймах от моей руки. Я устремила взгляд на Магнуса, стараясь больше не смотреть на нож, чтобы не привлечь к нему внимания. Что проще сказать, чем сделать.
Он глянул на нож, улыбнулся и покачал головой:
— Не надо, Анита.
Я уперлась руками в стойку и перепрыгнула. Слышно было, как Магнус догоняет, но я не оглянулась. Никогда не оглядывайся — кто-нибудь тебя обязательно догоняет.
Перепрыгивая, я одновременно схватила нож, но лицо Магнуса показалось над стойкой слишком быстро. Я не была готова. Я могла только смотреть на него с зажатым в руке ножом. Если бы он еще чуть промедлил, я бы пырнула его ножом в горло — так по крайней мере было задумано.
Магнус полуприсел на стойке, глядя на меня сверху вниз, аквамариновые глаза блестели. В них играли цвета и тени, отражая предметы, которых здесь не было. Он стоял на стойке, покачиваясь на носках, придерживаясь для равновесия одной рукой. Сейчас он был совершенно дикий, как тогда, на насыпи. Но на этот раз не пытался строить из себя хорошего. Я ожидала, что он прыгнет на меня сверху, но он этого не сделал. Конечно, он же не хотел драться со мной, он только хотел не дать мне уйти.
Я глянула на то, что было под стойкой. Выпивка в бутылках, чистые бокалы, корыто со льдом, полотенца, салфетки. Ничего полезного.
Я медленно поднялась, спиной к стене, как можно дальше от Магнуса, и начала дюйм за дюймом пробираться к двери. Магнус повторял мои движения, боком передвигаясь по стойке, и это неуклюжее движение выходило у него грациозно.