«Все говорят, я слишком молода, — обреченно сказала она себе, — но, может, я продержусь хотя бы неделю».
Лакей остановился перед массивными дверьми из красного, дерева. Он постучался, и пожилая женщина в черном платье без передника отворила одну из дверей. Давитта решила, что перед нею горничная ее светлости.
— Чего вам? — недовольно спросила она, но тут же, не дожидаясь ответа, произнесла:
— Вы — мисс Килкрейг?
— Да, это я, — ответила Давитта, гадая, сколько раз ей еще предстоит ответить на этот вопрос.
Горничная смерила девушку критическим взглядом, но ничего не сказала. Лакей повернулся и пошел прочь, а Давитта шагнула вперед и оказалась в маленькой комнатушке с несколькими дверями.
— Подождите здесь, — велела горничная и вошла в центральную дверь. Давитта услышала, как она с кем-то говорит.
Потом горничная распахнула дверь и произнесла:
— Входите, ее светлость ждет.
Чувствуя себя школьницей, вызванной на беседу к директрисе, Давитта вошла в огромную, залитую солнечным светом комнату.
Как ни странно, комната оказалась спальней с большой кроватью у стены. На кровати в окружении подушек сидела пожилая дама, внешность которой показалась Давитте необычной. Волосы были красиво уложены, а худое морщинистое лицо еще сохранило следы былой прелести. Но вот украшения… Их было невероятное количество — нити роскошного жемчуга на шее, бриллианты в ушах, браслеты на худых запястьях…
Постельное белье было отделано венецианским кружевом, а на голове красовался капор из того же кружева.
Давитта остановилась в дверях.
Вдовствующая графиня резко заговорила:
— Ну, кого нам прислали на этот раз? Если вы такая же дурочка, как ваши предшественницы, и собираетесь прыгать вокруг меня, словно перепуганный кролик, отправляйтесь лучше сразу назад.
В ее словах было что-то забавное, и Давитта едва удержалась от смеха.
— Надеюсь… надеюсь, что нет…
Она вовремя спохватилась, добавила «мэм»и сделала реверанс.
— А, так у вас и голосок есть! Уже кое-что. Идите сюда, дайте мне взглянуть на вас.
Давитта покорно приблизилась к кровати. Бросив взгляд на девушку, графиня воскликнула:
— Да вы же еще ребенок! Сколько вам лет — шестнадцать?
— Я сказала миссис Белмонт в бюро по найму, что мне почти двадцать один…
— А на самом деле?
— Восемнадцать… но мне очень нужна работа.
— Почему?
— Мне… мне нужно было уехать из Лондона.
— — Что с вами произошло?
— Я не хотела бы говорить об этом, мэм, — смутилась Давитта. — Но я приехала с севера всего три дня назад, ..
Графиня посмотрела на лежавшую на одеяле телеграмму.
— Ваша фамилия Килкрейг, — сказала графиня. — Вы из Шотландии?
Давитта кивнула:
— Я жила близ Селкирка, это недалеко от Эдинбурга.
— Почему вы уехали?
— Мои родители умерли…
— И не оставили вам денег, так?
Давитта удивилась — она не подозревала, что историю ее жизни можно изложить в двух словах.
— Поэтому мне и пришлось искать работу, — закончила Давитта. — Прошу вас, мэм, позвольте мне поработать у вас. Я приложу все силы, чтобы вы остались довольны!
— Я не ожидала, что пришлют совсем ребенка, — заметила графиня.
— Надеюсь, я не буду похожа на кролика… и вам не прядется отсылать меня следующим поездом.
— Возможно, — согласилась графиня. — Пусть Банке покажет вам вашу комнату. Потом приходите ко мне и расскажите свою историю — вам этого наверняка хочется.
Уловив сарказм в голосе графини, Давитта быстро сориентировалась:
— Я бы гораздо больше хотела услышать о вас, мам, к о вашем прекрасном доме.
— Судя по вашим словам, ваш дом был поменьше, — заметила графиня.
— Я жила в старом замке, — ответила Давитта. — Он был очень древним.
Графиня рассмеялась:
— Тут я вам уступаю — Шербурну всего сорок лет.
Думаю, вы намекаете именно на это.
— Я ни за что не стала бы намекать на подобные вещи, — возразила Давитта. — Я только рада, что не ошиблась в своих догадках.
Графиня взяла со столика золотой колокольчик и позвонила.
Дверь моментально открылась, будто Банке все это время подслушивала разговор.
— Покажите мисс Килкрейг ее комнату, Банке, — велела графиня. — Она вернется сюда, когда переоденется.
— Хорошо, миледи.
Не забыв сделать реверанс, Давитта последовала за Банке.
Показалось ей, или графиня действительно улыбнулась своей новой компаньонке.
По дороге Давитта попросила:
— Пожалуйста, помогите мне. Я хотела бы остаться на этом месте, но боюсь, я слишком многого не знаю.
Банке удивленно повернулась к девушке:
— Вот это да! Те, что были до вас, думали, что они знают все на свете.
— Но я-то ничего не знаю! — воскликнула Давитта. — Не знаю, и признаю это.
На губах ее спутницы появилась улыбка.
— С ее светлостью нелегко поладить, — произнесла она. — По-моему, компаньонка ей и вовсе ни к чему. Я сама со всем справляюсь.
Давитта поняла, что затронула больное место. Видимо, Бэнкс хватало забот и без компаньонок, которых только и приходилось провожать на станцию.
— Я обещаю, что не буду мешать вам, — попыталась не обидеть Бэнкс Давитта. — Я даже могу помочь вам, если вы захотите. Я могу шить и всегда сама глажу свою одежду.
Горничная смотрела на Давитту теперь более приветливо.
Оказавшись в конце коридора, Банке открыла дверь, ж Давитта увидела красивую спальню с высоким потолком. Комната была неплохо обставлена, а в углу уже стояли сундуки Давитты, с которыми возилась молодая горничная.
— Эмили поможет вам разобрать вещи, — сказала Бэнкс, — но у нее дел хватает, так что она не будет нянчиться с вами.
— Я сама о себе позабочусь, — быстро произнесла Давитта. — Благодарю вас за помощь, Эмили.
Помолчав, она добавила:
— Боюсь, что в сундуках достаточно много одежды. Просто у меня ничего больше нет… и не было после смерти отца.
Несмотря на старания Давитты, на последних словах ее голос дрогнул. Бэнкс спросила:
— Давно он умер?
— Месяц назад. А маменька скончалась давно.
— Не расстраивайтесь так, — утешила ее Бэнкс, но тут же, словно боясь показаться сентиментальной, обрушилась на Эмили: