– Ты уверена? – с внезапным страхом спросила Вирджиния. – Мне не придется увидеть кого-то?
– Просто закрой глаза и доверься мне. Вирджиния сделала, как ей было сказано. Она слышала, как ее тетя прошла по комнате и затем вновь вернулась к постели.
Подняв веки, Вирджиния обнаружила, что смотрит в лицо незнакомки. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что тетя поставила поперек кровати большое зеркало. Затем она решила, что, должно быть, спит или действительно сошла с ума, так как никогда не видела ту, что смотрела на нее из зеркала.
Это была девушка приблизительно ее возраста, с очень большими глазами на худом, резко очерченном лице. Скулы выступали, линия подбородка резко выделялась над длинной шеей, а на плечи девушки густой волной ниспадали необычного цвета, почти белые волосы!
довольно долго Вирджиния могла только смотреть, а затем голосом, ничем не напоминавшим ее собственный, она спросила:
– Неужели… это действительно… я?
– Ты всегда была такой, – улыбнулась Илайа Мэй. – Но бедняжку скрывал жир, который уродовал то, что должно было быть молодым, хорошеньким, гибким и легким.
Вирджиния подняла руки к лицу.
– Посмотри на мои пальцы, – сказала она, – и на руки. О, тетя! Я ни за что не узнала бы себя. А что случилось с моими волосами?
– После воспаления мозга волосы больных часто становятся белыми. Но со временем, когда ты поправишься и снова окрепнешь, цвет вернется. Как видишь, Вирджиния, ты, что ни говори, очень хорошенькая девушка.
– Хорошенькая! Как я могу быть хорошенькой? – недоумевала Вирджиния, в то же время отмечая невероятно восторженный блеск глаз девушки в зеркале – темно-серых, с яркими крапинками, глаз, обрамленных очень длинными темными ресницами. И тонкое строение лица, и маленький прямой носик, и дугообразные брови, и высокий лоб являлись несомненными признаками красоты. – Я… не верю этому, – произнесла Вирджиния, и внезапно, впервые после того, как пришла в сознание, она разрыдалась.
Ее тетя отнесла зеркало и вернулась к постели.
– Это правда, – подтвердила она. – А теперь, Вирджиния, надо поспать. Если ты будешь так сильно волноваться, я пожалею, что показала тебе, какой ты стала..
– Мне кажется, что сон – пустая трата времени, – пожаловалась Вирджиния. – Мне так о многом надо подумать. – Но, тем не менее, она заснула.
Две недели спустя Вирджиния вернулась после прогулки в саду и села на веранде, где ее тетя перебирала крупу для завтрака.
– Я дошла до леса и вернулась обратно, – похвасталась она. – И нисколько не устала. Я чувствую себя такой невесомой, что мне кажется, ветер вот-вот подхватит меня и поднимет к самым вершинам деревьев.
– Ты слишком мало весишь, – назидательно заметила ей тетя. – На ленч будет цыпленок. Если ты не съешь хорошую порцию, я снова уложу тебя в постель.
– Ты не можешь быть такой жестокой, – запротестовала Вирджиния. – Кроме того, мне надо о многом переговорить с тобой. Понимаешь, тетя, я была так занята своей внешностью, что у меня не хватило времени поговорить с тобой о моем замужестве…
– Я как раз собиралась обсудить с тобой этот вопрос, – ответила Илайа Мэй. – Видишь ли, сегодня утром я получила письмо от твоего мужа.
– Ты получила письмо от маркиза?
– Да. Но он теперь герцог. Ты должна понять, дорогая, что и ты теперь герцогиня!
– Вот уж кем мне хочется быть меньше всего на свете! – воспротивилась Вирджиния. – И каким-то образом тебе предстоит избавить меня от него.
– Он был очень внимателен. Он пишет каждый месяц и расспрашивает о тебе.
– С какой стати ему волноваться обо мне? Ведь он получил деньги – деньги, которые мама заплатила ему, чтобы он женился на мне, – и получит все мое состояние, если захочет. Меня это не интересует.
Это еще одна тема, которую я хочу обговорить с тобой, – заметила Илайа Мэй. – Ты понимаешь, дорогая, что со смертью твоей матери ты стала одной из самых богатых молодых женщин во всей Америке?
– Меня это не интересует, – повторила Вирджиния. – Мне не нужно больше того, что у меня есть здесь.
Ее тетя рассмеялась:
– Ты не долго будешь счастлива. Ты выяснишь, что такое положение очень стеснительно.
– Ты так считаешь?
Илайа Мэй с улыбкой покачала головой:
– На самом деле нет, потому что это мой дом. Я приехала сюда, когда вышла замуж, и поначалу мы были очень, очень бедны. Твой отец вычеркнул меня из семьи, потому что против его воли я вышла замуж за человека, которого любила… Он умер два года назад. Вот почему я была рада, в каком-то смысле, что мне пришлось ухаживать за тобой. Понимаешь, я чувствовала себя очень одинокой без своего мужа. Детей у нас не было, и все те месяцы, что ты лежала здесь, нуждаясь во мне, полностью завися от моего ухода, мне казалось, будто у меня появился ребенок.
– Все эти месяцы, – задумчиво повторила Вирджиния. – Я и не спрашивала, тетя, сколько месяцев я пробыла здесь?
– Год и два месяца. Вирджиния выглядела пораженной.
– Столько времени! И я не узнавала тебя?
– Нет, дорогая, но ты прекрасно знаешь меня сейчас, и только это имеет значение. Мало что в моей жизни приносило мне больше удовлетворения, чем видеть тебя такой, какая ты сегодня.
Вирджиния опустила глаза на свое простенькое ситцевое платье. Оно принадлежало ее тете и было подогнано к ее фигуре, поэтому оказалось слишком просторным для девушки в талии.
– Как хорошо, что у тебя есть кое-что, чтобы одолжить мне. Ах, тетя, я не знаю, как ты посмотришь… Я намерена остаться здесь, с тобой, – если ты разрешишь. Мои деньги пригодятся только для того, чтобы оплатить мое пребывание здесь.
– Я не возьму твоих денег! Ни цента. Я сказала твоему отцу, когда он выгнал меня, что позабочусь о себе сама и никогда не попрошу у него ни цента. Я сдержала свое обещание и не собираюсь нарушать его даже ради тебя.
– Ты хочешь сказать, что все эти месяцы оплачивала мои расходы? – спросила Вирджиния.
– Расходы были невелики, – усмехнулась Илайа Мэй. – И если ты не имела тех удобств, которые могла бы иметь в дорогой клинике, по крайней мере, как я надеюсь, ты вернешься к жизни благодаря моему методу.
– Лучшему методу в мире! – охотно признала Вирджиния. – И не волнуйся: если я когда-нибудь и уеду, то буду строго выполнять все то, чему ты научила меня, – есть только свежие продукты и овощи, – и не забуду, что единственный сахар, в котором нуждается человек, – это сладкий мед, собранный пчелами.
– О лучшей рекламе я не могла и мечтать, – улыбнулась ее тетя. – Но, дорогая, тебя ожидает внешний мир, и, когда ты немного наберешься сил, тебе придется вернуться туда.
– Зачем мне это? – с вызовом спросила Вирджиния.