С другой стороны от Стивена склонился еще один мужчина, с волнистыми светлыми волосами до пояса. Когда он поглядел на дверь, изящное, почти красивое лицо показалось мне зеркальным изображением Стивена. Наверное, его брат. Он держал стальной нож и как раз проводил разрез, когда я вошла в дверь. На коже Стивена проступила очередная струйка крови.
Он вскрикнул.
На Стивене свернулась в клубок голая женщина. Она оседлала нижнюю часть его тела, прижимая ноги к полу. Длинные каштановые волосы падали занавесом, скрывая от взора все это неприличие. Райна подняла голову от паха Стивена, и полные губы раздвинулись в улыбке. Она добилась от него эрекции. Как бы ни упирался Стивен, тело его жило своей жизнью.
В один миг я все это увидела, будто в замедленной съемке, почуяла справа какое-то движение и попыталась повернуться, но было поздно. Что-то мохнатое, наполовину человеческое ударило в меня, я влетела в дальнюю стену так, что та затряслась. «Файрстар» полетел прочь, кувыркаясь, и я оказалась на полу, оглушенная. Надо мной навис волк размером с хорошего пони. Он раскрыл здоровенные челюсти, готовые превратить мое лицо в фарш, и зарычал низко, громко, так глубоко, что сердце замерло.
Я снова могла шевелиться, но эта морда висела в дюйме от моей щеки, я ощущала ее дыхание. Из пасти стекала струйка слюны мне на лицо. Волк опустил морду, оскалил зубы, будто собирался чуть куснуть. «Узи» был зажат между моей спиной и стенкой. Я потянулась за ножом, зная, что мне ни за что не успеть.
Человеческие руки обвились вокруг волка и отшвырнули его прочь. Волк вырывался, а Райна держала его абсолютно без усилий. Под кожей красивого тела подрагивали мышцы, о которых ни за что не догадаешься, пока они не будут пущены в дело.
Не проливать ее кровь, я тебе говорила.
Она отшвырнула волка к другой стене, стена треснула и просела. Волк остался лежать, закатив глаза.
Это дало мне время. Я успела выдернуть автомат, повернув его за ремень, и когда Райна повернулась ко мне, дуло смотрело на нее.
Она стояла надо мной, нагая, совершенная, тонкая там, где надо было быть тонкой, закругленная там, где должно быть круглое. Но я видела, как она лепит свое тело, как хочет, и сейчас меня не потрясла ее красота. Если ты можешь лепить тело, как скульптор, зачем тебе пластическая хирургия?
Я могла бы дать ей убить тебя, Анита. Кажется, ты неблагодарна.
Я села на полу, прислонилась к стенке, не вполне доверяя своей способности стоять. Но автомат смотрел прямо и твердо.
Большое спасибо, – сказала я. – А теперь отойди, и медленно, иначе я тебя развалю пополам.
Райна рассмеялась:
Ты такая опасная! Это так возбуждает! Правда, Габриэль?
Габриэль подошел и встал рядом с ней. Когда они оба на меня смотрят – это уже перебор, и потому я встала, опираясь на стенку. Оказывается, я могла стоять. Отлично. Кажется, я – даже могу ходить. Еще лучше.
Назад, – сказала я.
Габриэль обошел Райну, встав от меня почти на расстоянии руки.
Лучше не придумаешь для любого, кто радуется боли и жаждет смерти.
Он протянул руку, будто чтобы погладить меня по щеке. Я направила ствол ему в живот, потому что автомат при стрельбе вскидывает вверх. Если взять слишком высоко, почти наверняка промахнешься.
Последний раз, когда ты ко мне приставал, Габриэль, у меня был только нож. Ты выжил, когда я взрезала тебе брюхо, но даже ты не выживешь после очереди в живот. С такого расстояния тебя разорвет пополам.
И ты действительно меня убьешь, если я попытаюсь тебя тронуть?
Он говорил с интересом, странные серые глаза почти лихорадочно сверкали из чащи волос.
После того, что сейчас видела? Можешь не сомневаться. – Я шагнула от стены. – Назад, или придется проверить, какие повреждения для вас смертельны.
Они отступили. Меня это почти огорчило. «Узи» с серебряными пулями сделал бы с ними именно то, что я сказала. Их бы перерезало пополам, насмерть, без шума и пыли, только куча кровавой грязи. И я хотела их убить. Секунду я смотрела на них и думала об этом, о том, чтобы спустить курок и избавить себя от кучи хлопот.
Райна отступила, таща за собой Габриэля. При этом она смотрела на меня, на стену, где волчица размером с пони пыталась подняться на ноги. Потом снова на меня, и я увидела на ее лице понимание, какой тонкий волосок отделяет ее от гибели. Кажется, до этого момента она не понимала, что я могу ее убить, не моргнув глазом, и не мучиться бессонницей.
Из другой комнаты донесся ревущий вопль, потом вой задрожал по всему сараю. Секунда полной тишины, визги, рычания. Пол задрожал под ударами далеких тел. Ричард дрался без меня.
Райна улыбнулась:
Ты нужна Ричарду, Анита. Иди к нему. А Стивеном мы займемся.
Спасибо, не надо.
Ричард там может погибнуть, пока ты теряешь время.
Меня холодной волной окатил страх. Она была права. Они его заманили сюда на гибель.
Я покачала головой:
Ричард велел мне привести Стивена, и это я сейчас и сделаю.
Я не знала, что ты так хорошо выполняешь приказы.
Те, которые мне нравятся.
Стивен перекатился на бок, завернувшись в халат. Его брат сидел рядом, гладил его по волосам и приговаривал:
Все хорошо, Стивен, все хорошо. Ничего не болит.
Сукин ты сын, ты его порезал!
Он распахнул халат на груди Стивена. Стивен слабыми руками попытался прикрыться, брат шлепнул его по рукам и провел ладонью по окровавленной груди. Кожа была невредимой. Порезы уже зажили, значит.
Отойди от него немедленно, иначе застрелю.
Он отодвинулся, широко раскрыв глаза. Он поверил мне, и это было хорошо, потому что я сказала правду.
Вставай, Стивен. Нам надо идти.
Он поднял голову. По его щекам текли слезы.
Я не могу стоять.
Он попытался ползти, но свалился на пол.
Что ты ему дала? – спросила я.
Чуть-чуть расслабляющего, – ответила Райна.
Сука ты.
Очень верно сказано, – улыбнулась она.
Подойди и встань с ним рядом, – велела я его брату.
Он повернул ко мне лицо, так похожее на Стивеново, что нельзя было поверить.
Я бы не дал им делать ему больно. Ему было бы хорошо, если бы он дал себе волю.
Ему сделали больно, сукин ты сын. А теперь подойди к нему, и немедленно, а то я тебя убью. Ты понял? Убью и довольна буду.
Он встал и подошел к Стивену.
Я следил, чтобы никто ему плохого не сделал, – сказал он тихо.
Стены содрогнулись, послышался треск досок. Что-то бросили в стену соседней комнаты. Надо было выбираться. Надо было идти к Ричарду. Но если забыть об осторожности, это может и не выйти. Ричард тут не единственный, кому грозит опасность остаться с перегрызенной глоткой.