— Но я… я же должна буду с тобой говорить… И вдруг я обнаружу что-то важное… Как я дам тебе знать?
— Оставь клочок бумажки, носовой платок или еще какую-нибудь мелочь, которая принадлежит только тебе, прямо возле панели, — ответил Винсент. — Я буду приходить к двери несколько раз в день или, если ты хочешь, каждые два часа, на тот случай, если вдруг понадоблюсь тебе.
Хариза легонько вздохнула.
— Да, пожалуй сделаем так… и… Одним словом, завтра утром я принесу тебе поесть…
— Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты меня накормила, — покаялся Винсент. — Такого зверского голода я не испытывал даже в Индии.
— Я позабочусь, чтобы это не повторилось! — пообещала Хариза.
Винсент улыбнулся ей и прошел в угол спальни.
Хариза услышала слабый скрип, когда он отодвинул в сторону часть панели.
Он скользнул в образовавшееся отверстие, потайная дверь снова закрылась, и Хариза осталась одна.
Ей опять померещилось, будто все это не более чем сон.
Ей еще не до конца верилось, что Винсент дома и будет скрываться в подземелье, где никакой Жерве его не найдет.
Теперь она понимала, почему француз внушал ей такое отвращение.
Не только потому, что он сказал или сделал что-то не то, просто он был законченный негодяй, и она это сразу почувствовала.
Но теперь с Божьей помощью Винсент будет восстановлен в правах.
А Жерве пусть убирается назад в свой Париж!
Но что для этого следует предпринять?
Если ему не удалось убить Винсента в Индии, возможно, он решит, что здесь, в Англии, это будет проще.
Хариза начала молиться.
Истово и горячо она просила Всевышнего, чтобы Жерве больше не представился случай осуществить свой злодейский замысел.
Едва проснувшись, Хариза принялась думать, как раздобыть еду для Винсента так, чтобы никто ничего не заподозрил.
Она понимала, это будет непросто.
К тому же она боялась, что Жерве придет к заключению, будто проще завтракать в установленное время, чем где-то в середине дня.
Спускаясь вниз, она захватила с собой корзинку для вышивания, куда часто складывала цветы.
Как она и ожидала, в столовой был единственный человек — ее отец.
Она поцеловала его и пожелала доброго утра, а он поделился своей задумкой:
— Кажется, мы снова поднялись раньше всех, поэтому я предлагаю вместе прокатиться верхом. Днем у меня дела, и я считаю себя вправе не дожидаться Жерве или кого-то еще.
— Это было бы прекрасно, папенька! — оживилась Хариза.
За завтраком полковник читал «Тайме».
Газета стояла перед ним на серебряном пюпитре.
Обрадовавшись, что он целиком поглощен чтением, Хариза подошла к буфету.
Там она увидела вчерашнюю ветчину и студень — гордость миссис Джоунс.
Она убедилась, что отец не смотрит на нее, быстренько отрезала того и другого и, завернув в бумагу, которую тоже захватила с собой, положила в корзинку.
Затем туда же отправились несколько толстых гренков; Хариза обильно намазала их маслом.
Пока она занималась этим, полковник продолжал перелистывать «Тайме».
Хариза поставила корзинку возле своего стула, подошла к другому буфету и собрала завтрак себе.
Но едва она села за стол, как в комнату вошел граф Суассон, Он еще не успел сказать «доброе утро», как Хариза была уже на ногах и вешала корзинку на локоть.
— Я опять опоздал, — сокрушенно произнес граф. — Но я не могу поверить, что такая красавица способна быть столь жестокой и уйти как раз в ту минуту, когда я вошел!
— Мне нужно переодеться, — ответила Хариза. — Мы с папенькой хотели посостязаться в верховой езде.
С этими словами она выбежала из комнаты.
Она надеялась, граф не выразит желания к ним присоединиться, если узнает, что они решили устроить состязание.
Хариза торопливо поднялась по лестнице.
Она опасалась, что горничная еще не застлала кровать, но в спальне, к ее великой радости, уже никого не было.
Она отодвинула в сторону тайную панель и поставила корзинку в образовавшееся отверстие.
Закрыв дверь, Хариза переоделась в платье для верховой езды, взяла перчатки, шляпку и спустилась вниз в то самое мгновение, когда отец выходил из столовой.
— Граф едет с нами? — спросила она шепотом.
— Нет, если мы поспешим! — ответил полковник.
Его глаза искрились весельем, казалось, он испытывает детский восторг от возможности обмануть графа, к которому не питал никакой симпатии.
Они торопливо зашагали к конюшням.
С превеликим трудом Хариза сдерживала себя, дабы не рассказать отцу о том, что случилось ночью.
Однако она отчетливо понимала: Винсент прав, это представляет опасность.
Помимо всего прочего, как он сам сказал, у него нет доказательств, что именно Жерве покушался на его жизнь.
С другой стороны, смерть Винсента была выгодна только Жерве.
Но чем больше Хариза об этом думала, тем яснее сознавала, что в суде это соображение не будет воспринято как непреложный аргумент.
Ей оставалось только молиться, о чем она и говорила Винсенту, и надеяться, что каким-то чудом им удастся добыть улики.
Когда они с отцом вернулись домой, граф и Жерве встретили их укоризненными взглядами.
— Вы же знали, что я собирался поехать с вами. — В голосе Жерве слышался упрек.
— Сначала вам предстоит усвоить наши обычаи, — небрежно ответила Хариза. — Мы, англичане, привыкли совершать верховые прогулки ранним утром, а, кроме того, днем папенька будет занят.
Жерве вопросительно посмотрел на полковника.
— Надеюсь, вы не будете возражать, — промолвил тот. — Я велел управляющему моими конюшнями приехать сюда, иначе мне пришлось бы отправиться домой.
— Ну конечно, я вовсе не хочу, чтобы вы уезжали! — воскликнул Жерве. — Я рад оказать вам любую услугу, лишь бы вы оставались с нами.
— Благодарю, — сказал полковник.
— Сколько у вас скаковых лошадей? — поинтересовался Жерве. — И действительно ли они так хороши, как говорят?
Его тон подсказал Харизе истинный смысл этого вопроса — много ли они приносят полковнику денег?
Она отвернулась.
Ей внушала отвращение мысль, что фантастическая жажда денег заставила этого человека пойти на убийство.
Немного позже к ним присоединилась мадам Дюба.
Выяснилось, что друзья Жерве ждут еще гостей из Парижа; они должны были приехать как раз ко второму завтраку.