Опять же ему хватило сообразительности сразу по приезде попросить у мистера Темплтона совета.
Жерве сидел во главе стола в кресле, которое поразительно напоминало трон.
Его украшало резное изображение герба Моудов, и наследник, сидя в нем, был похож на короля.
Как уже повелось в Обители, угощение было выше всяческих похвал.
Доукинс и лакеи прислуживали гостям с той ненавязчивой сноровкой, что всегда вызывала восхищение у каждого, кому довелось побывать в Обители.
Из напитков подавали шампанское и превосходное белое вино.
Хариза заметила, что отец смотрит на свой бокал с удивлением.
Она подумала, что это вино, по всей вероятности, новый маркиз привез из Франции.
Очевидно, у него большой запас хороших вин.
К концу обеда от застенчивости приглашенных не осталось и следа.
Они смеялись и болтали с необычным воодушевлением.
Больше всего изумляло то, что разговорились даже старейшие члены семейства.
Когда трапеза подошла к концу, маркиз сказал своей соседке справа:
— Теперь я прошу вас подсказать мне, как следует поступить дальше. Вам, вероятно, известно, в Париже мужчины переходят в гостиную вместе с дамами. Но здесь я должен вести себя как англичанин, поэтому не могли бы вы увлечь за собой дам? Тогда я смогу рассказать мужчинам несколько анекдотов, не боясь оскорбить ваш слух.
Леди, к которой он обращался, засмеялась, потом вышла из-за стола, и все дамы последовали за ней.
Как только женщины вошли в гостиную, они тотчас принялись наперебой обсуждать хозяина дома.
— Он очарователен, просто очарователен!
— Конечно, многое из того, что он говорит, звучит чересчур по-французски, но скоро он станет в большей степени англичанином, чем мы с вами.
— Должна признаться, я очень волновалась, когда ехала сюда, но он меня совершенно покорил!
Все повторяли одни и те же слова по несколько раз.
Хариза поднялась наверх и вошла в комнату, которую держали открытой на случай, если кому-то из дам понадобится привести в порядок свой наряд или прическу.
Там дежурила пожилая экономка.
Увидев Харизу, она радостно вскрикнула:
— Я так мечтала вас увидеть, мисс Хариза!
— Добрый вечер, миссис Буш, — поздоровалась девушка. — Как поживаете, все ли у вас хорошо?
Экономка, чуть помедлив, ответила:
— Я надеюсь, мисс, надеюсь от всего сердца, что все хорошо, да только пока еще говорить рано! Поживем — увидим.
— Его светлость, кажется, на всех производит очень приятное впечатление, — осторожно заметила Хариза.
— Это и Доукинс мне все время твердит, — сказала миссис Буш, — но я нутром чую, скоро нас ждут перемены!
— Почему вы так говорите? — удивилась Хариза.
— Да я просто уверена в этом, как уверена в том, что стою сейчас перед вами! — вспыхнула миссис Буш. — Ох, вся надежда на полковника, в случае чего он нам поможет.
— Конечно, поможет, но все-таки, я думаю, вы напрасно себя пугаете, — старалась успокоить ее Хариза.
Увидев тревогу в глазах экономки, она добавила:
— Если вам понадобится помощь моего отца, достаточно будет прислать к нам грума с запиской. Можете не сомневаться, полковник сразу же приедет и все уладит.
— Надеюсь, мисс, нам не придется беспокоить полковника, — уныло произнесла миссис Буш, — но что-то подсказывает мне, ничего хорошего ждать не приходится.
Хариза села за туалетный столик и стала поправлять прическу.
В это время в комнату вошла одна из старших кузин Моуда.
По этой причине девушка не могла продолжать беседу с миссис Буш.
Однако ей передалось беспокойство экономки, и по пути в гостиную она мысленно возвращалась к их разговору.
Она понимала, что ни Доукинс, ни миссис Буш не станут сами идти на какой-либо конфликт.
Судя по всему, они боялись, что маркиз сочтет их слишком старыми.
У них не было ни малейшего желания отправляться на покой.
«Жерве не настолько глуп, чтобы уволить их — весь дом только на них и держится», — подумала она.
Однако ее не покидало тягостное предчувствие.
Возможно, маркиз захочет, чтобы в Обители слугами были французы, и это окажется большой ошибкой с его стороны с далеко идущими последствиями.
Все дети в имении традиционно мечтали удостоиться великой чести служить в Большом доме.
Если их посмеют лишить этой привилегии, то они станут протестовать самым решительным образом.
Особенно, добавила про себя Хариза, если на их права будет покушаться не англичанин.
В деревне, да и в самой усадьбе, к иностранцам относились весьма прохладно.
«Я уверена, папенька сумеет объяснить это маркизу».
Таким образом заключив свои рассуждения, она снова вошла в гостиную.
Дамы все еще говорили о маркизе.
— Просто удивительно, — молвила одна, — что он не женат! В конце концов, ему ведь уже за тридцать, потому что Саймон, его отец, женился намного раньше Ричарда, а из этого следует, что Жерве оказался самым старшим племянником.
— А я так любила Винсента, — печально вздохнула другая.
— И я тоже, — эхом прозвучал голос третьей. — Я часто думаю, что ему, как главному наследнику Джорджа, не следовало идти в армию и подвергать свою жизнь смертельному риску.
— Что до меня, — вставила одна из многочисленных кузин, — то мне непонятно, почему его тело не отправили на родину, чтобы похоронить в семейном склепе! Неужели не нашлось никого, кто напомнил бы об этом командиру полка, где служил Винсент?
— Я думаю, папенька это сделал, когда был в министерстве, — объяснила Хариза. — Но, как вам известно, возникли определенные трудности с опознанием тела. У них не было уверенности, действительно ли погибший — Винсент.
— Но сейчас-то они уже пришли к единому мнению! — сказала как отрезала почтенная тетушка. — Иначе Жерве не позволили бы вступить в права наследования.
Она приумолкла на миг и затем обратилась к Харизе:
— Я буду вынуждена просить вашего отца снова отправиться в министерство и настоять, чтобы Винсент был похоронен там, где все его предки!
Хариза пошла прочь.
Эти разговоры о Винсенте ее расстроили.
Она выглянула в окно, и ей почудилось — вот он идет по саду.
Ему очень нравились аккуратно подстриженные живые изгороди.
Он часто бродил по дорожкам, любуясь ими.