Таково было начало.
И хотя «Фоли-Бержер» не заходил столь далеко, однако те, кто выступал там, тоже демонстрировали довольно обнаженной натуры.
«Пожалуй, было бы ошибкой с моей стороны везти Вильму в» Фоли-Бержер «, — решил маркиз.
Тем не менее любопытно бы взглянуть на ее реакцию.
Они проехали по всему Булонскому лесу, побывав и в самых уединенных его уголках, и там, где толпилась прогуливающаяся и разъезжающая в своих экипажах публика.
Затем Линворт пригласил Вильму на ленч в ресторан, расположенный на берегу Сены.
Зал ресторана находился на третьем этаже, и сидя у окна, Вильма могла видеть проплывающие вверх и вниз по реке баржи.
Она любовалась чайками, прилетавшими с моря, и солнцем, отражавшимся в речных водах.
Ее сердце замирало от восторга.
Маркиз точно предугадал ее настроение.
Он сомневался, что раньше какая-нибудь другая женщина, из тех, что он приводил в этот ресторан, хотя бы раз посмотрела в окно.
Все они не спускали глаз только с него.
— Я убеждена: Париж — самый красивый город в мире, — сказала Вильма, оторвавшись наконец от вида за окном, чтобы сосредоточиться на еде. — И я никогда в жизни не пробовала ничего более вкусного, чем здешние кушанья.
— Я всегда думал об этом же, бывая в Париже, — подтвердил маркиз. — И хотя мой повар бесподобно готовит, французы умудряются каким-то образом превратить любое блюдо в произведение искусства.
— Вы нашли точные слова, — воскликнула Вильма, — я постараюсь запомнить их.
— И это все, что вы будете вспоминать обо мне по возвращении в Англию? — поинтересовался маркиз.
— Пет, конечно же, нет! — возразила Вильма. — С вами было так восхитительно побывать всюду и поговорить об интересующих меня вещах, ведь с женщинами о многом не поговоришь, им это просто неинтересно.
Маркиз улыбался, глядя на нее.
— Полагаю, большинство из них, — сказал он, — занимает только тема любви, а именно об этом, я чувствую, вы знаете меньше всего.
— Я никогда ни в кого не была влюблена, — призналась Вильма, — но думаю, любовь должна быть… чем-то изумительным, сравнимым разве что с возможностью прикоснуться к звездам или добраться до луны.
— Некоторые считают, любовь похожа на раскаленное, расплавленное солнечное ядро, — заметил маркиз.
Вильма на мгновение притихла. Затем призналась:
— Мне не очень понятно такое сравнение. Что вы имеете в виду?
— Когда вы выйдете замуж, — попытался пояснить маркиз, — ваш муж научит вас. Это нечто такое, что трудно объяснить словами, но можно почувствовать сердцем.
— И несомненно… душой, — на одном дыхании выпалила Вильма. — Я знаю, любовь… частица души человека.
Маркиз подумал, как ей удается всегда придумать что-то оригинальное, но, конечно, она была права.
Хотя сам он глубоко сомневался, была ли когда-нибудь затронута его собственная душа, если вспомнить о любом из его многочисленных любовных приключении с красивыми женщинами.
Окончив ленч, они вышли из ресторана, и маркиз сказан:
— Я планировал отвезти вас домой, но давайте сначала съездим, посмотрим на Эйфелеву башню, а завтра, может быть, вы захотите подняться на нее.
— С превеликим удовольствием, — согласилась девушка. — Но вы действительно не заняты и сможете потратить на меня свое время и завтра?
— Думаю, я смогу все уладить, — как и в прошлый раз успокоил ее маркиз.
Вильма пролепетала что-то похожее на изъявление восторга, а потом проговорила:
— Когда вчера я молилась на ночь, я не знала, как благодарить Бога за ваше появление в моей жизни. Мне было бы так тоскливо всего лишь иметь возможность отправиться по магазинам с кем-нибудь из горничных, пока папа спит, и если бы не вы, я совсем не знала бы, куда мне пойти.
— ; Мы еще не побывали в Лувре, — заметил маркиз, — но я оставляю посещение музея на дождливый день.
— , А если такового не случится?
— Тогда, без сомнения, нам придется заставить себя забыть о сияющем солнце, поскольку Лувр необходим нам для нашего самообразования.
Манера, в которой он произнес эти слова, рассмешила девушку.
Да и потом, пока они ехали к Эйфелевой башне, она постоянно смеялась над рассказами маркиза.
И еще Вильма находила удовольствие в том, что и сама смогла заставить его смеяться над ее шутками.
Было уже около четырех часов, когда они повернули назад к предместью Сент-Оноре.
— У меня на примете есть особенное место, где мы могли бы поужинать сегодня вечером, — сказал маркиз. — Вы увидите, насколько превосходно там готовят, а сам ресторан совсем не изменился еще с дореволюционных времен.
— Неужели вы правда снова приглашаете меня поужинать?
— Едва ли было бы любезно с вашей стороны позволить мне ужинать в одиночестве, когда никто не будет смешить меня, — запротестовал маркиз.
— Но я даже представить себе не могу, почему вы так добры и внимательны ко мне, — сказала Вильма. — Я не настолько глупа, чтобы не понимать, сколько прекрасных дам, остановившихся в отеле» Ритц «, сочли бы за счастье принять ваше приглашение поужинать вместе.
— Им придется обойтись без моего общества, — заметил маркиз, — к тому же, не забывайте, я обязан позаботиться о вас.
Утром, в тот момент, когда в Булонском лесу они проезжали мимо Прекрасной Отеро, среди мужчин, окруживших ее экипаж, он приметил графа Гастона де Форэ.
Вильма не заметила его.
Маркиз же обратил внимание, как напрягся граф, увидев, кому приветливо помахала Прекрасная Отеро.
При этом граф пронизывающим взглядом оглядел Вильму.
Понимая, насколько Вильма все еще боится графа, маркиз подстегнул лошадей и с облегчением отметил, что девушка не обратила внимания на этого человека.
Поэтому сам он не стал упоминать его имени ни во время дальнейшей поездки, ни во время их ленча.
Прибыв в предместье Сент-Оноре, маркиз подъехал к парадному входу дома виконта.
Когда лошади совсем остановились, Вильма что-то достала из своей сумочки и смущенно обратилась к нему:
— Я… вчера я написала вам записку… мне хотелось выразить вам свою благодарность за вашу доброту и внимание ко мне. Видимо, нет смысла отправлять ее в отель» Ритц «, если я могу передать вам ее из рук в руки… вот она…
— — Ваше первое любовное послание, — заметил маркиз машинально, но еще прежде, чем девушка запальчиво ответила ему, он сообразил, что невольно заставил ее смутиться и покраснеть.
— Это не совсем точно передает… значение моего письма к вам.