Лорд Равенскар вздохнул:
— Так было при жизни моей матери, но теперь…
— Мне кажется, вам лишь надо вернуться и жить здесь, — убежденно сказала Ромара, — с порядочной и достойной вас женщиной.
— Значит, миссис Феллоуз и все остальные не считают Аталию Брей порядочной женщиной?
— Лучше мне не отвечать на этот вопрос.
— Но я прошу вас, даже настаиваю, — твердо повторил лорд Равенскар. — Вы уже очень много сказани, и теперь нельзя отступать. Скажите мне правду, Ромара, я должен знать все. Это поможет мне не терять голову в будущем.
Он решил во что бы то ни стало добиться ответа на свой вопрос, и Ромара, поколебавшись несколько мгновений, наконец тихо заговорила:
— Миссис Феллоуз и другие тоже… словом, те, кому довелось встречаться с мисс Брей, считают ее самовлюбленной и эгоистичной особой. К тому же она безобразно груба со слугами… когда этого никто не может увидеть. По правде говоря… раз вы так настаиваете… они ее ненавидят!
Лорд Равенскар чрезвычайно удивился. Ему никогда даже не приходило в голову, что слуги, которые появлялись рядом лишь тогда, когда он этого хотел, могли испытывать какие-либо чувства, а тем более такие сильные, к своему хозяину. Потом он подумал, что всегда был окружен уютом, удобствами, заботой. Рядом были люди, которым во всем можно доверять. И все потому, что всех слуг в свое время выбрала и обучила его мать, и до сих пор жизнь в доме идет согласно когда-то заведенным ею правилам. Внезапно его поразила мысль, что если старые слуги умрут, трудно будет найти им замену.
— Простите меня… за такую дерзость, но ведь вы сами настаивали.
— Вы были откровенны со мной, Ромара, — задумчиво ответил лорд Равенскар. — Надеюсь, что так будет всегда. Самые ненавистные для меня люди — это лжецы и предатели.
— Я с вами полностью согласна, — сказала Ромара, — и обещаю, что никогда не буду вас обманывать. Но должна вам сказать, что не всегда следует добиваться правды. Моя няня, бывало, говорила: «Меньше знаешь — лучше спишь».
Лорд Равенскар весело рассмеялся. Потом, словно эта мысль впервые пришла ему в голову, спросил:
— А кстати, Эркрайт нашел няньку для малыша?
— Далеко искать не пришлось, — улыбнулась Ромара. — Младшая сестра миссис Феллоуз сразу после его рождения вернулась сюда. А она женщина опытная, всю жизнь проработала с детьми то в одном доме, то в другом.
— Вернулась? — не понял лорд Равенскар.
— Она была еще вашей няней, когда вы были совсем крохой и лежали в колыбели.
Они поднялись из-за стопа и перешли в гостиную.
— Хотите портвейна? — спросила Ромара.
— Мне не следует много пить, — ответил лорд Равенскар. — Из-за этой привычки у меня и так слишком много проблем.
— Мудрое решение, — заметила она и довольно хитро посмотрела на него, будто удивившись такой трогательной заботе, которую лорд Равенскар неожиданно проявил о себе.
Незаметно подкрался вечер, стемнело. Слуги зажгли все свечи, но не опустили шторы. Створки высокого окна, выходящего на террасу были открыты. Ромара вышла на воздух, чтобы проводить ярко-розовый сияющий шар заходящего солнца.
— Как здесь красиво! — восхищенно проговорила она. — Я и не представляла, что дом может быть таким прекрасным!
— Рад, что вам здесь нравится, — ответил лорд Равенскар. — Теперь это и ваш дом.
Это была не пустая фраза потому что он уже решил, что ему делать. Ромара его законная жена. Никаких попыток расторгнуть брак с его стороны не будет. И жить они станут вместе.
Ромара серьезно и внимательно посмотрела на него, словно услышала эти мысли.
— Продолжайте делать все то, что уже делаете, — говорил он. — Познакомьтесь со здешними жителями: фермерами, арендаторами, словом, всеми, кто так или иначе связан с поместьем. Когда ваша сестра достаточно окрепнет, то мы с вами вместе обсудим, как ей жить дальше, Но вы должны твердо знать: она всегда будет желанной гостьей в этом доме.
Ромара протянула руку, будто хотела дотронуться до него, но так и не решилась, и сказала:
— Иногда ночью… я просыпаюсь в ужасе. Мне снится один и тот же страшный сон. Наверное, из-за того случая… из-за сэра Харвея. Мне кажется, что я вышла замуж не за вас, а за грубое и жестокое чудовище, похожее на него… а может, даже хуже.
— А вы уверены, что с вами это не произошло? — спросил лорд Равенскар, пряча улыбку.
От этих слов выражение лица Ромары мгновенно изменилось, разгладилась горестная складочка на лбу, в глазах зажглись озорные огоньки, и она ответила уже совершенно другим тоном:
— Вы еще спрашиваете! У меня было достаточно времени, чтобы понять: вы просто Синяя Борода, только умело замаскировавшийся. В подвалах прячете с дюжину надоевших и потому обезглавленных жен. А тех, у кого еще сохранилась голова на плечах, заперли на чердаке, словно в тюрьме.
— Значит, пока я не вернусь, у вас будет время исследовать все потайные уголки моего дома, — заметил лорд Равенскар.
— Мне надо сказать вам очень много, но… все это так трудно выразить словами, — смущенно пробормотала Ромара.
— Что именно? — попытался приободрить ее Равенскар.
— Я очень благодарна вам за все, что вы сделали для нас, и… готова исчезнуть… из вашей жизни… если вы того пожелаете.
— Вы же прекрасно знаете, что я ничего подобного не хочу! — довольно резко ответил лорд Равенскар. — Но в любом случае мы не сможем прожить так всю жизнь! Давайте реально смотреть на вещи, Ромара. И если уж так случилось, постараемся с честью пройти через эту трудную ситуацию. — Я сделаю все… как вы скажете.
— Интересно, надолго ли вам хватит такого смирения? — поинтересовался он.
Ромара поняла, что он просто-напросто дразнит ее.
— Не больше, чем вашего, — задорно парирована она.
— Да, вы правы, — с улыбкой ответил он.
— Пожалуй, мне пора идти, — сказала Ромара. — Насколько я знаю, вам еще надо будет поработать, ведь мистер Эркрайт приготовил для вас кипу различных документов и писем в библиотеке. Но надеюсь увидеться с вами за завтраком, до того как вы уедете в Лондон.
— Я буду очень огорчен, если вы не пожелаете мне спокойной ночи, — сказал лорд Равенскар.
— Тогда спокойной ночи, милорд. Ромара сделала реверанс. Он взял ее руку, поднес к своим губам и поцеловал, но не с той привычной небрежностью, с какой исполняют изрядно надоевшую обязанность. Его губы бережно прикоснулись к ее бархатистой нежной коже и на мгновение задержались. Он почувствовал, как она удивленно замерла, а потом, отняв руку, быстро спустилась по ступенькам в сад, и он остался один в гостиной.
Он вспомнил, что раньше мечтал привезти сюда Аталию. Ему казалось, что здесь, в старом доме, среди роскошных цветов и величественных вековых деревьев, ее красота заиграет во всем блеске. И что-то кольнуло в глубине его души. Этой мечте уже никогда не суждено сбыться.