– Я… позвоню.

Когда он повесил трубку, девушка на мгновение присела, чтобы унять дрожь, от которой у нее стучали зубы и тряслись руки.

Потом собралась с духом, зажгла настольную лампу, взяла телефонный аппарат внутренней связи, нажала кнопку «Привратники», и ей почти сразу ответили. Аманда сказала по-французски все, что велел ей Айван Джексон, стараясь, чтобы ее голос казался лишь встревоженным недомоганием Макса Мэнтона.

– Пропустите врача, как только он подъедет, – медленно и четко произнесла Аманда по-французски. – Я буду ждать здесь, чтобы впустить его в дом. Нет необходимости тревожить слуг.

– Да, мадемуазель. – Привратник, казалось, был сбит с толку.

Аманда положила трубку и вышла в холл. Мраморный пол холодил ее босые ноги, но она едва ли замечала это.

Она сняла цепочку с входной двери, отодвинула засовы, обратила внимание на специальный, защищенный от взлома замок и подумала, что Макс Мэнтон был наивен, как ребенок. Кто стал бы ломиться в дверь, когда на вилле так много окон.

Она открыла дверь и ждала, шепча:

– Я… убила… человека. Я убила… человека. О боже, что теперь будет?

Ее била дрожь, и она не замечала ночного холода.

Казалось, время тянется бесконечно. Почему Айвана так долго нет? Может быть, он просто бросил ее? Может, он решил, что ее не стоит спасать? Аманда было заплакала, но поняла, что Айван Джексон не предаст ее.

Айван Джексон… один звук его имени успокаивал ее. И вскоре она обнаружила, что чуть слышно произносит: «Айван… Айван… Айван».

А ведь она почти ненавидела его. Но теперь девушка знала, что только в нем ее спасение.

Когда она уже почти отчаялась и потеряла надежду, раздался шум мотора. Машина остановилась у ворот, и из нее вышли двое.

Аманда хотела броситься им навстречу, но не могла пошевелиться.

Айван Джексон шел медленно, прямо, высоко держа голову и расправив плечи.

Когда он вошел в дом, паралич, сковавший Аманду, отпустил ее. Она бросилась к нему.

– Слава Богу, вы пришли! – прошептала девушка и, не осознавая, что делает, бросилась ему на грудь и безудержно разрыдалась.

Джексон молча обнял ее, и, прижавшись к нему, она ощутила внезапное, невыразимое облегчение.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Так продолжалось несколько минут. Затем Айван Джексон спокойно произнес:

– Все хорошо. Я здесь, Аманда.

Пытаясь сдержать слезы и все еще прижимаясь к его плечу, она повела его в гостиную. Он не стал включать свет.

– Вы замерзли. Проходите, садитесь, а остальное предоставьте мне.

– Я… я… должна рассказать вам… что произошло. Неожиданно он крепко обнял ее за плечи, и слова буквально застряли у нее в горле.

– Ничего не хочу знать, – сказал он. – Подождите здесь, а я поднимусь наверх.

Человек, сидевший за рулем, уже стоял у лестницы с большим чемоданом в руке. В ответ на ее немой вопрос Айван Джексон сказал:

– Это мой друг, он врач. Вам нечего бояться.

– Тут лифт, – произнесла Аманда, – направо от лестницы.

На его лице вспыхнула улыбка, он повернул к ней голову.

– Спасибо, что думаете обо мне, – мягко произнес он. Аманда закрыла лицо руками. Что с нею будет? Что сейчас произойдет?

Она была не настолько глупа, чтобы надеяться, что Айван Джексон, при всем его уме, сможет спрятать труп. В дело вмешается полиция, и Аманда с ужасом думала о том, как ей объяснить, что произошло, а самое главное – ее пребывание на вилле Мэнтона.

Не в силах сидеть спокойно, она встала с дивана, подошла к окну и отдернула занавеску.

В саду Аманда увидела охранника с овчаркой. Привратник должен был предупредить его, что приедет врач, подумала она и почувствовала внезапное облегчение от того, что Айван Джексон и в самом деле сумел найти врача посреди ночи и привезти его сюда.

Сможет ли она когда-нибудь рассказать правду? И если все вскроется, как они с Верноном смогут отомстить за смерть отца? Не приведет ли раскрытие ее преступления здесь к тому, что их станут подозревать и в том, что произошло в Италии, в Англии, а возможно, и в Голландии?

Теперь Аманда точно знала, что ей нужно было рассказать Джексону, как Мэнтон пытался изнасиловать ее. И тогда Джексон не стал бы настаивать на ее возвращении сюда. Почему она была такой глупой?

Честно говоря, она знала ответ. Ей было стыдно, что Айван Джексон, который добивался успеха во всем, за что бы ни брался, будет презирать ее за неспособность справиться с мужчиной. Это было равносильно признанию своей неспособности выполнить задание. Она недооценила силы Мэнтона, зато переоценила собственную хитрость. Теперь ей – и не только ей – придется за это расплачиваться. Из-за ее гордыни и самонадеянности она не сказала правду человеку, который так тщательно все спланировал. Он лишь не учел, что ахиллесовой пятой всех его расчетов станет ее женская привлекательность.

Аманда ходила взад и вперед по мягкому ковру гостиной, не в силах думать ни о чем, кроме того, что же ей сейчас делать.

Ей пришла мысль о самоубийстве, но она знала, что слишком любит жизнь. Пока человек жив, жива и надежда. Даже сейчас, испуганная и дрожащая, надеялась, вопреки всему надеялась, что Айвану Джексону каким-то образом удастся спасти ее.

Аманде казалось, что она уже целую жизнь ждет в темноте, изнемогая от слез, в мучительном напряжении.

Наконец, когда она уже была на грани истерики, в тишине послышался легкий шум спускающегося лифта. Лифт остановился, и девушка услышала звук открывающихся дверей.

Аманда бросилась навстречу к Джексону. Было слишком темно, она пыталась разглядеть выражение его лица, пыталась что-то сказать, но слова застревали у нее в горле. Айван Джексон положил руки ей на плечи, и она прильнула к нему, сотрясаясь от рыданий.

– Что… со мной… будет? – прошептала девушка.

– Я увезу вас с собой.

– А… а он? Как вы спрячете его?

Вместо ответа Айван Джексон медленно повел ее из холла в гостиную.

– Есть что-нибудь выпить? – спросил он.

– Да, – ответила Аманда, стараясь сосредоточиться, – бар вот здесь.

– Пойдемте туда. – Взяв ее маленькую холодную руку, Айван Джексон потянул ее за собой.

Он зажег свет в баре, достал с полки бутылку бренди и налил в бокал.

– Выпейте, – сказал он.

– Я ненавижу бренди, – начала было Аманда, но Джексон взглянул на нее, и она подчинилась.

Огненная жидкость обожгла ей горло, согрела все тело, вернула краску щекам. Аманда поставила бокал на стол.