— Послушай-ка ее, — проговорил Франсуа, обращаясь к Рене, и ткнул пальцем себе за плечо. — У аристократов всегда много чего найдется сказать, если кто-либо прижмет их посильнее. Сегодня вечером она покричит от души!

— Что ты имеешь в виду? — спросила Рене.

— Только то, что ее существование на этом свете завершается. Мне уже отдан приказ.

Он сделал рукой характерный жест, и внезапно гнев Аме улетучился и она почувствовала страшный озноб.

— Какой приказ? — спросила Рене.

— Бросить ее в реку. А знаешь ли ты, что она будет держать в руках, когда ее вытащат оттуда?

— Неужели ты хочешь сказать, что должен утопить эту девушку? — спросила Рене.

— Я, кажется, сказал, что должен бросить ее в реку, разве не так? — возразил ей Франсуа. — И если она умрет до того, как попадет в реку, то не будет считаться, что я утопил ее.

— Я тебе уже говорила, еще в прошлый раз, что больше не потерплю этого! — закричала Рене.

— А кого заботит, что ты болтаешь? — спросил Франсуа, но уже более миролюбиво. Вино делало его более добрым.

— Ну так вот, я не желаю иметь ничего общего с убийцей, и тебе это хорошо известно, — угрюмо ответила Рене. — Когда-нибудь ты зайдешь слишком далеко и найдешь свой конец на гильотине ; сам тогда убедишься, права лия была!

— Пусть сначала попробуют поймать меня, — похвастался Франсуа. — Вот потому-то всегда и посылают за мной, когда намечается какое-нибудь дельце. Самоубийство; когда ее вытащат из реки, она будет похожа на обычную самоубийцу. А знаешь почему? В этом-то и заключается весь смысл шутки.

— В чем же? — спросила Рене.

— Она совершит самоубийство из-за этого памфлета.

«Бедная дамочка, — скажут они, — она так сильно расстроилась из-за прочитанного в памфлете, что потом пошла и бросилась в реку». Сама бросилась! Ну что, разве это не самая забавная шутка из всех, что ты слышала в последнее время?

Франсуа откинулся на спинку стула, и его грубый хохот прокатился по комнате, многократно отражаясь от стен.

Глава 11

Хьюго, завтракая, как всегда, в семь утра, немедленно встал из-за стола, когда в комнату вошла леди Изабелла. Лицо ее было очень бледным, а вокруг глаз обозначились темные круги.

— Как я могу спать? — проговорила она в ответ на вопрос, который прочитала в глазах Хьюго. — Я лежала и никак не могла заснуть, все время думая, что же такое могло случиться с нашей девочкой, а когда я позвонила горничной, та сообщила мне, что вы находитесь внизу, а Себастьяна не было дома всю ночь. Где он может быть?

— У меня нет даже самого отдаленного предположения, — ответил Хьюго. — А почему бы вам не сесть сюда, за стол, и не позавтракать со мной?

Изабелла вздрогнула от этого предложения.

— Я не смогу проглотить ни кусочка, но, если хотите, можете предложить мне чашку кофе.

Хьюго позвонил и распорядился, чтобы лакей принес свежий кофе. Изабелла беспокойно прошлась по комнате и подошла к окну. На ней был надет мягкий муслиновый халат, а кружевная белая накидка вокруг плеч подчеркивала белизну ее чистой кожи. Хьюго наблюдал за Изабеллой, но она не замечала томления в его глазах.

Прохаживаясь по комнате, леди Изабелла прикоснулась к вазе с цветами, поправила криво висевшую картину, взяла книгу, а потом положила ее на место. Было совершенно очевидно, что мысли ее витали где-то в другом месте.

— Успокойтесь и сядьте, — взмолился наконец Хьюго.

Изабелла подчинилась ему, присела, подперев подбородок ладонями, и взглянула на него с таким несчастным видом, что у него возникло непреодолимое желание найти слова, которые могли бы утешить ее.

В комнату вошел лакей с подносом, на котором стояли серебряный кофейник с ароматным кофе и блюдо с закусками к завтраку: горячие булочки, желтые кружочки свежего масла, чашка с мелкой ярко-красной лесной земляникой и тарелочка с грибами. Изабелла попросила налить ей чашку кофе, но отказалась от всего другого.

После того как лакей вышел из комнаты, она обратилась к Хьюго:

— Где же сейчас может быть Себастьян? Вы не думаете, что с ним тоже что-нибудь случилось?

— Нет, конечно, не думаю, — ответил Хьюго. — Прошлым вечером он отправился с визитом к кардиналу, пытаясь получить у него аудиенцию, но его преосвященство обедал где-то у своих друзей, поэтому в полночь Себастьян отправился во дворец принца де Рогана, где собирался дожидаться его возвращения домой.

— Так, значит, он не поверил послу?

— Нет, он был уверен, что посол говорил правду о том, что кардиналу ничего не известно об исчезновении девушки, но всегда есть вероятность ошибки при ведении переговоров через третьих лиц. Да и где бы мы еще могли искать Аме?

— А в самом деле, где? Ах, дорогой, все так, к большому сожалению, запутано, я очень беспокоюсь о судьбе Аме. Она слишком порядочна, слишком добра, чтобы могла остаться один на один с этим миром, в котором могут твориться страшные вещи.

— Своими переживаниями вы все равно делу не поможете, — сказал Хьюго. — Мне больно смотреть, как вы побледнели и какой у вас усталый вид.

— Я знаю, что ужасно выгляжу, — воскликнула Изабелла, — но не вижу ни малейшей необходимости напоминать мне об этом!

— Что вы, у вас прекрасный вид, — ответил Хьюго, и голос его звучал глухо.

Изабелла удивленно взглянула на него:

— Что с вами, Хьюго? Думаю, это первый комплимент, который я услышала от вас за все время нашего знакомства. И, наверное, в первый раз я не услышала критических ноток в вашем голосе.

— Обычно вокруг и так много людей, твердящих о том, как вы прекрасны, так что не было никакой нужды и мне вливаться в их ряды, — ответил Хьюго немного обиженным тоном.

На губах Изабеллы появилась легкая усмешка.

— Смешно! Начинаю думать, что я наконец и на вас произвела впечатление, — воскликнула она. — Одному господу известно, сколько я потратила на это усилий.

— Хотелось бы верить вам.

— Уверяю вас, что это чистая правда, — заверила его леди Изабелла. — Я достаточно тщеславна, чтобы обидеться на любого, кто видится со мной так же часто, как вы, и остается стойким и неподдающимся моим чарам.

— Другими словами, вы полагаете, что каждый мужчина, оказавшийся рядом, должен немедленно превращаться в вашего презренного раба? — резко проговорил Хьюго.

— Ну вот, опять вы стали ужасным человеком, — обиженным тоном проговорила Изабелла, а потом в ее глазах внезапно заблестели слезы. — Ну как вы только можете говорить мне грубости в такой момент, когда я страшно расстроена из-за исчезновения Аме? Я провела такую кошмарную ночь, которой, боюсь, будет достаточно, чтобы у меня преждевременно появились морщины и седина в волосах.