Энтони взял бокал шампанского.
— Если бы ты слышал, что говорила мне в парке Роз, ты начал бы постоянно оглядываться, ожидая удара кинжалом в спину.
— Я считаю, что гениально выпутался из ее западни, — самодовольно ответил маркиз. — В какой-то момент я решил, что игра проиграна.
— Я тоже так подумал, — сказал Энтони. — Но что скажет Ивона? Это была для нее потрясающая неожиданность!
— Она поклялась сделать для меня все, о чем бы я ее ни попросил, — признался Джастин, — лишь бы я не увольнял Маркхэма.
— Ты ведь не хочешь сказать, что я должен тебе пятьдесят гиней? — заволновался Энтони.
— Именно об этом и идет речь, — ответил маркиз. — Это она изображала главаря бандитов. Она начала таскать табакерки из отцовской коллекции задолго до нашего приезда и ограбила нас только для того, чтобы скрыть это. Ивона боялась, что Маркхэм пострадает за сотрудничество с ней, и пыталась отвести от него эту угрозу.
— Если ты думаешь, что я хоть что-нибудь понимаю, ты сильно ошибаешься, — заявил Энтони. — Тебе придется повторить мне все с самого начала.
Джастин удобно расположился с бокалом в руке и рассказал другу все, что он узнал от Ивоны.
Когда он закончил, Энтони восхищенно произнес:
— Это самая замечательная история из всего, что я слышал за всю свою жизнь! Она заслужила медаль за то, что сделала, и это должно доказать правительству, что его отношение к раненным на войне просто преступно!
— Все это очень хорошо, — заметил Джастин, — но заплатить за всю эту благотворительность пришлось мне!
— Ты от этого не обеднеешь! Боже, какая женщина! Ты можешь представить себе, Джастин, чтобы Роз, или Люси, или еще кого-нибудь из этих светских жеманниц волновала судьба человека, умирающего от голода у ее порога или истекающего кровью от огнестрельной раны?
Он засмеялся и добавил:
— Если им случится уколоть палец колючей розой, они падают в обморок при виде капельки крови! Надеюсь, Джастин, ты сказал Ивоне, как ты восхищен ее поступками?
— Я сказал ей, что по закону нашей страны за кражу имущества, оцененного дороже шиллинга, следует повешение.
— Что ты говоришь? — воскликнул Энтони. — Я уверен, что ты шутишь.
— Ничуть. Именно так я и сказал.
— Но почему?
— Я считаю, что ей не вредно немного попереживать из-за своего поведения. Это послужит ей на пользу.
Не хочешь же ты сказать, что позволил ей уйти, думая, что ты можешь засадить ее в тюрьму или отправить на виселицу? — недоверчиво уставился на друга Энтони.
— Наш разговор остался неоконченным.
— Чем скорее ты отправишься во Флагшток-хауз и закончишь его, тем будет лучше!
— Подожди немного! — сказал маркиз. — Ты слишком торопишься, Энтони. Женщина заставила нас обоих выглядеть полными идиотами, забирая наши кошельки и драгоценности. Неужели это для тебя ничего не значит?
— Пожалуй, мне не хотелось бы, чтобы эта история достигла ушей принца Уэльского или наших друзей в клубе, — признался Энтони. — Я могу только сказать, что Уодбриджу досталась в жены редкая женщина.
Наступило молчание, затем Джастин воскликнул:
— Уодбридж! Я совсем забыл о нем!
В библиотеку вошел Траверс со свежими газетами.
Он оставил их на длинном журнальном столике у камина, и Энтони немедленно принялся за чтение «Тайме».
Когда дворецкий вышел и закрыл дверь, Джастин сказал другу:
— Мне нужно поговорить с Траверсом, — и вышел из комнаты.
Он догнал дворецкого у самого холла.
— Когда миссис Уодбрйдж была здесь некоторое время назад, она сообщила мне, что приехала к вам, потому что ее что-то беспокоило. О чем шла речь?
— Я как раз собирался попросить разрешения вашей светлости, — ответил Траверс, — ненадолго отлучиться во Флагшток-хауз. Боюсь что там могут произойти неприятности.
— Неприятности? — переспросил маркиз. — Какого сорта?
— Миссис Уодбридж сказала мне, милорд, что няня заметила мужчину, который прятался в кустах и наблюдал за домом.
— Что он мог там делать? — удивился Джастин, сразу позабыв о том, что хотел серьезно поговорить с Траверсом.
— Сейчас в округе промышляет довольно много бандитов. Столько людей были демобилизованы, милорд, и остались без средств к существованию. Няня думает, что он собирается их ограбить.
Джастин нахмурился.
— Я позабочусь об этом, — сказал он после небольшой паузы. — Мне все равно нужно поговорить с миссис Уодбридж. Я сам отправлюсь во Флагшток-хауз.
Маркиз собрался вернуться в библиотеку, чтобы сообщить Энтони, куда он направляется, но ему пришло в голову, что друг сейчас начнет опять восхищаться Ивоной за те действия, за которые сам он собирается ее порицать.
Джастин взглянул через открытую парадную дверь и увидел, что два грума держат лошадей, которых он приказал приготовить еще до приезда принца.
Он направился к ним, сказав на ходу Траверсу:
— Передайте сэру Энтони, что я ненадолго уехал.
Вскочив в седло, Джастин во весь опор поскакал к Флагшток-хаузу.
По дороге он ясно представил себе все, что должно было последовать за представлением И воны Уодбридж в качестве жены маркиза де Верьен. Джастин осознал, что, избежав одной западни, он попал в другую, возможно, еще худшую.
Не было сомнений, что новость о его женитьбе распространится по Брайтону, в котором собрались все сливки общества, со скоростью лесного пожара.
Принцу Уэльскому всегда хотелось быть первым во всем, что касалось сенсаций, и трудно было представить более поразительное событие, чем тайная женитьба его ближайшего друга, который к тому же играл значительную роль в высшем свете. Тем более если он женился на женщине, о которой никто в их кругу даже не слышал.
Джастин был совершенно уверен, что принц будет превозносить красоту Ивоны хотя бы для того, чтобы досадить леди Роз, и найдется немало женщин, которые будут счастливы узнать о ее поражении.
Ее безоговорочный успех у самых элегантных и красивых холостяков создал ей много врагов женского пола.
Хотя маркиз был счастлив избежать свадьбы с леди Роз, его теперешнее положение было незавидным.
Он спросил себя, что обо всем этом может думать Ивона. Джастин признавал, что должен извиниться перед ней за случившееся, хотя она могла решить, что это была расплата за воровство и обман.
— Что же мне делать? — снова и снова задавал себе вопрос маркиз, пришпоривая своего великолепного скакуна, но конь не мог унести седока от его проблем, как бы быстро он ни мчался.