Боромир протяжно зевнул, сделал щепоткой знак, отгоняющий порождения, что живут за чертой этого мира, в Народе их звали просто чертями.
— Давай-давай. Береги. Вижу, в надежные руки отдаю. Прямо кудахчешь. Авось убережешь в самом деле.
Громобой громыхнул:
— Сейчас взойдет солнце!
Олег заторопился:
— Все-все. Мрак, Лиска, уходим.
Таргитай спросил жалобно:
— А как отсель? Если пехом, то лет за сто доберемся до Гольша. Может быть.
Мрак быстро оглянулся на Боромира, Громобоя.
— Если они такие лихие ребята, как хвастались, то…
Олег тоже оглянулся на старшего волхва и главного охотника. Один зевал во всю пасть, уже забыв, кому отдал Яйцо и что вообще отдал, другой с наслаждением чесал волосатую грудь крепкими ногтями, поглядывал в угол, где лежали мягкие шкуры, а в лукошке темнела горка каленых орешков.
— Им не печет, — вздохнул он, — а вот нам…
Олег с величайшей бережностью обращался с Яйцом, шел на цыпочках. Когда перебирался через валежины, то страшился задеть сучок, а ямы, даже крохотные, обходил. Мрак ярился:
— До Гольша? Во-о-о-он до того дерева будем идти год!
— А ежели Яйцо хрястнет?
Когда исполинские деревья Большой Поляны скрылись из виду, Олег поставил Яйцо на землю, тут же спохватился, сунул Мраку.
— Держи крепко! А я попытаюсь отыскать Гольша.
Мрак с отвращением и опаской принял Яйцо, едва не выронил, спросил, держа на вытянутых руках:
— Ну и хрен с ним делать?
— Держи, — повторил Олег. — Лиска, проследи за ним. Тарх, держи Мрака за локти, а то вроде жабу держит, а не судьбу всего белого света вместе с богами, мухами и рыбами.
В напряженном молчании следили, как он лег посреди полянки, закрыл глаза. Грудь мерно вздымалась, лицо порозовело. Два раза чуть дернул ногой, затем на глазах расслабился, лежал совсем тихо.
Мрак не выдержал:
— Помирать собрался?.. Или спит? Клянусь старыми богами, выроню эту штуку.
— Только не мне на ноги, — сказал Таргитай, отскочив.
Лиска опустилась на колени, тревожно всматривалась в застывшее лицо волхва. Два рыжих муравья тащили по щеке оторванную ногу кузнечика, дергали в разные стороны, заползали на нос. Лиска нерешительно коснулась их розовым пальчиком. Один из рыжих, явно посообразительнее, бросил ногу и ухватился за новую добычу. Лиска с визгом отдернула, муравей висел на сомкнутых жвалах. Волхв не проснулся, хотя другой муравей, поглупее, пытался затащить ногу в ноздрю, явно приняв ее за вход в родной мурашник.
— Во дают, — сказал Мрак раздраженно. — Они комашек гоняют, а мы стой?
— Да разве это гоняют? — возразил Таргитай. — Вот мы втыкали им сзади соломинки, а потом какая быстрее…
Олег медленно распахнул глаза, мертво смотрел в просвет между деревьями. В синем безоблачном небе что-то мерцало, словно вспыхнула необычайно яркая звезда. Губы зашевелились с трудом, словно скованные морозом:
— Я отыскал дорогу… Зрел башню…
Лиска помогла ему подняться. Волхв пошатывался, кровь отлила от щек, а губы посинели. Таргитай спросил торопливо:
— А как доберемся? Туды ж тыщи верст!
Олег сказал еще тише:
— Я доставлю…
— Усех? — ахнул Таргитай с недоверием. — Ты ж дорогу еле-еле нащупал!
Мрак хмыкнул:
— А у него все через спину. Забыл, откуда он родом? На легком деле пуп надрывает, а трудное запросто, как орехи щелкает. Как Таргитай баб.
На привале Олег читал книгу Вед, разбирал древние записи. По рассказам Боромира книгу мудрости составили боги, но Олег чувствовал, что либо боги слишком похожи на людей, точнее — магов, либо знающие маги с каждым поколением добавляли что-то свое, ново узнанное. Что-то устаревало, уже не нужны были заклятия, как обращать в камень чудовищных жаб размером с горы — таких зверей перебили герои древности, а на других зверей такие заклятия не действовали. Были еще более старые заклятия, но прочесть Олег не мог — письмена оказались древние, часть стерлась вовсе.
Мрак подпрыгнул, когда Олег ликующе взвизгнул:
— Вот оно!.. Яйцо можно ронять!
Мрак сунул секиру в петлю, опустился на валежину. Его большой палец ткнулся в висок, а остальными Мрак помахал, выразительно глядя на заучившегося волхва. Таргитай сказал сочувствующе:
— Много думать — вредно.
Олег неуверенно улыбнулся, будто еще не до конца верил самому себе.
— Да нет, все проще. Сказано, что Яйцо разобьется от малейшего удара… если ударят… трое… Понимаете?
Таргитай спросил наивно:
— Значит, зазря ты трясся, как заяц?
А Мрак покосился на блестящее Яйцо:
— Ясно. Каждый бывает готов уничтожить белый свет, но чтобы сразу троим стал не мил…
Лиска, самая деловая, сказала:
— Во всяком случае, ронять можно без страха… Что ты делаешь?
Мрак постучал обухом секиры об Яйцо, сбивая засохшую корку грязи, всмотрелся в зазубрины на лезвии. Хмыкнул и принялся водить по вершинке как по точильному камню. Олег оглянулся, покраснел от негодования.
— Мрак! Как ты… можешь?
— Да, Мрак, — поддержал Таргитай. — Оно ж гладкое, как лысина Боромира. На нем не наточишь. Зато орехи колоть…
— Тебе бы все орехи, — проворчал Мрак. — На нем можно что хочешь колоть.
Олег побагровел. Вокруг него завихрился воздух, волосы встали дыбом, потрескивали.
— Отлупи их, — сказала Лиска кровожадно. — Обрати в жаб! Толстых, с бородавками. Пусть знают, как насмехаться над могучим магом!
— Во-во, — сказал Мрак приглашающе. — Бей своих, чтобы чужие боялись.
Глаза Олега погасли, он отвернулся. Лиска мгновенно оказалась рядышком, начала наглаживать, нашептывать. Мрак и Таргитай видели, как обмякли и опустились круглые как валуны плечи волхва, а ровная спина сгорбилась.
Когда вышли к заросшей лесом горе, Олег со стыдом подумал, что от родной деревни рукой подать, а ни разу не бывал, даже не слыхал про гору от Боромира или жителей! Окрестный Лес кишит зверьем, в ручье — рыба, ягод непроворот, орехов собирают мешки, так что на прожитье набрать можно прямо за околицей, а раз так, то никто не уходит дальше. Даже Боромир в поиске трав дальше ручья не ходил. Знакомые целебные травы и корешки растут там по берегу, а новых не искал.