В тот день была отвратительная погода. Кажется, шел второй день после того, как вы ушли. Моросил мелкий дождь, и вся вересковая пустошь была затянута туманом. Нэнни решила не выходить на улицу – вы же знаете, как ее порой мучает ревматизм, а в такую погоду он как раз обостряется – и сказала, что после завтрака мы с Люси можем сходить в сад, но недалеко. А еще велела нам сразу же вернуться, если погода ухудшится. Мисс Люси очень обрадовалась: «Можно, мы сходим в буковую рощу, Нэнни?» – спросила она. «Нет, лучше побудьте в саду, – ответила Нэнни. – И не стойте, а походите, подвигайтесь, не то замерзнете». Мисс Люси ничего не сказала, но, видно, тогда уже решила сделать по-своему, потому что, пока я спустилась по лестнице вниз, она оделась и пулей выскочила из дому. Нэнни не видела этого, и когда я снова поднялась наверх и спросила у нее, где Люси, она предположила, что та пошла к бабушке. Я поискала ее немного, а потом предложила Нэнни сходить к леди Клементине и спросить, не у нее ли Люси. Нэнни так и сделала, и ее милость сказала, что не видела девочку с утра. «Я думаю, что она прячется где-то в доме, – предположила Нэнни. – Погода такая отвратительная. Может, она просто не хочет идти на прогулку». Но я засомневалась, потому что мисс Люси очень даже хотела сходить погулять. Мы везде поискали, а потом я оделась и вышла в сад, решив, что, может быть, смогу найти ее там. Я спустилась к розовому саду, а потом прошла в буковую рощу, но там ее не было. К тому времени минуло уже два часа. Я вернулась домой, думая, что, может быть, она уже там, но Люси как сквозь землю провалилась. Тогда Нэнни по-настоящему забеспокоилась, да и я тоже. Мы пошли и рассказали обо всем сэру Роберту. Он так разъярился, невозможно описать. Кричал, что мы вдвоем не смогли усмотреть за одним маленьким ребенком. Затем сэр Роберт приказал всем лакеям начать поиски мисс Люси, а сам потребовал, чтобы ему оседлали лошадь. К тому времени начался сильный дождь. Было очень холодно и ненастно. Скажу вам честно, мисс, у меня сердце обливалось кровью, когда я думала об этом бедном ребенке. Но что мы могли сделать? Мужчины облазили весь сад, но нигде не было и намека на присутствие Люси.
Этель на секунду замолчала, чтобы перевести дыхание.
– Что с ней случилось? – воскликнула Сильвия. – Говори, Этель!
– Ее нашли около семи часов вечера, мисс, когда уже стало темнеть. Она дошла до самого конца вересковой пустоши.
– Так далеко? – прошептала Сильвия.
– Мы не имели представления, как Люси смогла это сделать. Она, должно быть, так хотела найти вас, что даже не чувствовала усталости, пока не забрела совсем далеко. Но когда она увидела Черный камень, то, наверное, задумалась. Когда сэр Роберт увидел ее, она крепко спала, свернувшись калачиком у подножия большого камня.
– Так это сэр Роберт нашел ее? Этель кивнула.
– Да, он ускакал дальше, чем все остальные. Сэр Роберт, сидя в седле, заметил ее пальтишко. Оно было как белое пятнышко на фоне серого камня.
Сильвия вспомнила камень, о котором говорила Этель. Эта межевая веха находилась в нескольких милях от Шелдон-Холла, в верховьях вересковой рощи. Туда и в хорошую погоду нелегко было забраться, хотя они вдвоем с Люси несколько раз пытались это сделать. Сильвия представила, как девочка шла вперед, подгоняемая нетерпением и решимостью найти того, кого очень хотела увидеть. Наверное, ей казалось, что Черный камень, как и буковая роща, вполне может быть местом встречи. Однако когда она добралась туда и не нашла ничего, кроме пустоты, ветра и дождя, то, должно быть, почувствовала очень сильное разочарование и упадок сил – чувства так хорошо знакомые взрослым людям. Но по сравнению со взрослыми, которые могут как-то перестраиваться, дети переживают такое намного тяжелее. Сильвия подумала, что, возможно, Люси сначала немного поплакала. Она очень устала и была совершенно обескуражена. Настроение, с которым она отправилась на поиски, пропало, и девочка уснула, свернувшись у подножия камня. Сильвии хотелось знать, что сказал сэр Роберт, когда нашел свою дочь, мокрую, растрепанную и, возможно, ничего не соображавшую спросонья, а также от сильного переутомления. Но Этель этого не знала.
– Сэр Роберт привез мисс Люси домой, – продолжала она. – Мы искупали ее в горячей ванне, а затем положили в кровать. Бедняжка, она была в ужасном состоянии. Позднее, когда я принесла ей ужин, то увидела, что у нее горят щеки. Еще до того, как Нэнни измерила ей температуру, было ясно, что она заболела. «О, не трогай меня, Нэнни!» – все повторяла бедняжка. «Потерпи, моя милая, – отвечала ей Нэнни, – завтра тебе придется полежать в постели». – «Но я не нашла Уэйси. Я должна еще раз поискать ее. Не понимаю, куда она ушла. Ты не знаешь, Нэнни?» – плакала Люси. Она сказала то же самое сэру Роберту, когда он пришел навестить ее, лежащую в постели.
– А что сказал сэр Роберт? – спросила Сильвия, будучи не в силах совладать со своим любопытством, хотя и чувствовала, что лучше было бы, не задавать этот вопрос.
– Он ничего не сказал, – ответила Этель. – Только стоял и смотрел на мисс Люси. То ли он жалел дочь, то ли очень злился на нее за то, что она натворила. Наконец он сказал: «Ты действительно так сильно хочешь видеть мисс Уэйс?» И когда он задал этот вопрос, мисс Люси отпихнула весь свой ужин и стала громко плакать, приговаривая: «Я очень хочу ее видеть! Очень! Очень! Я не знаю, где она прячется. О папочка, помоги мне найти ее».
– И что ответил сэр Роберт? – чуть слышно спросила Сильвия.
– Ничего. Он больше не произнес ни слова, – сказала Этель. – Но вынул свои карманные часы, и мы поняли, что он думает о том, когда, наконец, придет доктор.
– А когда тот пришел?
– Очень поздно, почти в одиннадцать часов. Он был на вызове, когда за ним послали. К тому времени как он прибыл, температура у мисс Люси была высокой, но она не спала. Девочка лежала в своей кроватке и все время разговаривала, постоянно звала нас, если мы оставляли ее одну. Доктор дал ей какое-то снотворное и сказал, что придет на следующее утро. Но задолго до его прихода мы поняли, что мисс Люси серьезно заболела. Мы не могли оставить ее ни на минуту. И я, и Нэнни были рядом с ней всю ночь.
И даже когда пришли медсестры, кто-то из нас все равно был с ней, потому что она не любит чужих людей. Она постоянно звала то нас, то вас.
– Она продолжает звать меня? – тихо спросила Сильвия.
– Да, мисс. А когда она бредила, то кричала что-то ужасное. Просто сердце болело, когда мы слышали такое. Она вбила себе в голову, что вы очень несчастны и что у вас большое горе. Умоляла нас поехать и помочь вам. Временами мне было просто страшно слушать ее. Это продолжалось около четырех дней, и наконец, Нэнни сказала сэру Роберту: «Я думаю, что нужно послать за мисс Уэйс».
– Когда она сказала это? – спросила Сильвия.
– Как-то утром, когда сэр Роберт после завтрака поднялся в детскую, чтобы узнать, как прошла ночь. Ночная няня сказала ему, что девочка почти не спала. А когда Нэнни попыталась дать ей хоть немного молока, она отталкивала чашку и все твердила: «Я не хочу молока, я хочу Уэйси, когда она придет? Ее уже, наверное, нашли». Именно тогда Нэнни сказала сэру Роберту, что она думает.