– Уверяю вас, больше дети в приюте не будут голодать, – пообещал мистер Фалкирк.
– Я не устаю себе повторять, что все, что вы пообещали мне, сбудется, – заметила Тара. – И по-моему, если дети будут сыты, они не станут хулиганить и с ними легко будет найти общий язык.
– Я в этом абсолютно уверен, – подтвердил мистер Фалкирк. – Но, Тара, постарайтесь для разнообразия подумать о себе. Вы начинаете новую жизнь, и мне очень хочется, чтобы она была счастливой.
– И все равно… мне страшно, – едва слышно пробормотала Тара.
Но внезапно она улыбнулась, и мистеру Фалкирку показалось, будто глаза ее засветились, словно солнышко.
– Я скажу вам, сэр, что собираюсь сделать. Я надену на шею мамин медальон и, всякий раз ощущая кожей его прикосновение, буду чувствовать, как он придает мне мужества. Того самого мужества, которое шотландцы выказывали в битвах с англичанами.
– Значит, вот о чем вы читали сейчас, – улыбнулся мистер Фалкирк.
– Вчера вечером я читала о битве при Каллодене, – проговорила Тара. – Ну почему, почему шотландцы тогда не победили? Как это несправедливо! Конечно, у англичан уже были пушки, а шотландские войска почти безоружные, голодные, усталые…
Голос ее сорвался, и она, отвернувшись от своего попутчика, стала смотреть в окно.
Но не заросли вереска видела она, а воинов-шотландцев, потерпевших жестокое поражение – кто-то ранен, а кто-то умирает на поле боя. И ненавистные англичане, празднуя победу, ходят по полю, добивая раненых…
– С войной покончено, – вывел ее из задумчивости голос мистера Фалкирка. – Теперь мы должны трудиться, Тара, во имя процветания Шотландии. Многие из наших соотечественников невероятно бедны, и, если у них есть какие-то способности, помимо способности к выживанию, они не умеют ими пользоваться.
– Как бы мне хотелось им помочь! – порывисто воскликнула Тара.
И, горько рассмеявшись, добавила:
– Впрочем, вы, вероятно, сочтете, сэр, подобное высказывание какой-то англичанки самонадеянным.
– Ну, в том, что вы англичанка, я вовсе не уверен, – заметил мистер Фалкирк. – Ведь у вас шотландское имя.
– Разве Тара шотландское имя? – удивилась она. – Мне всегда было интересно это узнать.
– Ну конечно, шотландское, – ответил мистер Фалкирк. – Я думал, ваш священник говорил вам об этом.
– Мы обычно обсуждали вопросы, касающиеся Библии, или разговаривали о книгах, которые он мне дал почитать, – пояснила Тара. – Но мне никогда и в голову не приходило расспрашивать его о себе самой.
И с сияющими глазами продолжала:
– Но как же мне приятно то, что вы сказали! Теперь, когда я знаю, что у меня шотландское имя, я буду думать о том, что родилась в этой чудесной стране, и постараюсь быть такой же храброй, как шотландцы.
Мистера Фалкирка до глубины души тронул ее искренний порыв, но прежде чем он успел сказать хоть слово, коляска остановилась.
– Что там такое случилось? – удивился он, высовываясь из окна.
Еще больше он удивился, когда увидел, что коляску остановил конюх его светлости.
Спешившись и взяв свою лошадь под уздцы, тот направился к мистеру Фалкирку:
– Добрый день, мистер Фалкирк.
– Добрый день, Эндрю.
– У меня для вас поручение от его светлости, сэр.
– Что же это за поручение? – поинтересовался мистер Фалкирк.
– Его светлость просит вас, сэр, прибыть в замок ровно без десяти пять. Вы должны пройти на лестничную площадку перед главным залом и ждать там до тех пор, пока его светлость не позвонит в колокольчик. Тогда вам следует войти в зал.
Мистер Фалкирк удивился:
– А до того я разве не увижусь с его светлостью?
– Нет, сэр. Но когда его светлость позвонит, вы должны войти в зал вместе с тем человеком, которого везете с собой, – зачастил конюх.
Создавалось впечатление, что он вызубрил это сообщение наизусть, не задумываясь над его смыслом.
– И это все? – выслушав его, спросил мистер Фалкирк.
– Да, сэр.
– Спасибо, Эндрю.
Конюх откланялся, забрался в седло и, ухмыльнувшись лакеям, поскакал назад в замок, откуда только что приехал.
Мистер Фалкирк вытащил из кармана часы и обратился к лакею, который, спешившись, стоял возле кареты в ожидании дальнейших указаний.
– Если мы поедем в замок прямо сейчас, то прибудем слишком рано. Так что остановимся в ближайшей гостинице.
– Слушаюсь, сэр.
Лошади тронулись, и, когда мистер Фалкирк уселся рядом с Тарой, девушка взволнованно спросила:
– А почему его светлость приказал мне сопровождать вас в главный зал?
– Понятия не имею, – раздраженно бросил мистер Фалкирк.
Он никак не мог понять, что замыслил герцог, а потому страшно злился.
К чему вся эта таинственность, недоумевал он. И вообще, зачем везти в Шотландию эту девчонку из приюта?
Однако, решив пощадить чувства Тары, он сдержался и завел разговор на посторонние темы. Так проехали они две мили и наконец добрались до гостиницы.
Это было убогое заведение, но, когда по приказу мистера Фалкирка принесли чай, а к нему самую разнообразную снедь, оно показалось Таре роскошным.
Здесь были и свежеиспеченный горячий хлеб, и пирожные, и домашнее масло, и овсяные лепешки, на которые следовало это масло намазывать и которые Таре еще никогда не доводилось пробовать.
– А в Шотландии всегда подают к чаю столько всякой всячины? – спросила она.
– Шотландские хозяйки очень гордятся своим умением печь, – ответил мистер Фалкирк, – и я рекомендовал бы вам, Тара, отведать всех этих вкусностей: хотя вы уже не настолько худы, как в начале нашего путешествия, еще немного поправиться вам не помешает.
Тара робко улыбнулась ему, и мистер Фалкирк отметил, что у нее немного округлились щеки и синяки под глазами исчезли.
И все же девушка была чересчур тоненькой, мистер Фалкирк боялся, что она будет мерзнуть промозглыми зимними ночами, когда вокруг замка свищут холодные ветры, прилетая с заснеженных горных вершин, и жаркие камины, которые топят в каждой комнате, не спасают от холода.
«Ей понадобится теплая одежда», – подумал он и решил, что с герцогом следует поговорить еще и об этом.
Но тут же горько усмехнулся: он квохчет над Тарой, как наседка над цыпленком.
Герцог решит, что его управляющий спятил, если он начнет обсуждать то, как одета прислуга в замке.
Конечно, управляющий волен вести себя так, как считает нужным, лишь бы дела в замке шли своим чередом, однако мистер Фалкирк понимал, что, начни он относиться к Таре иначе, чем к обычной прислуге, сразу восстановит против нее всю челядь.