– Я уже все съела, Юдора.
– А клубника? – поинтересовалась та.
– Отложила, очень хочу отнести ее одному другу.
– Другу? – удивилась Юдора.
– Особенному другу, – загадочно сказала Серина, – я хочу одеться, чтобы быть готовой немного раньше.
Юдора поморщилась, но больше ни о чем не спрашивала. Она принесла ей горячую воду и приготовила прозрачное нижнее белье под бальный наряд.
Серина выбрала платье из белого атласа с низким декольте, украшенным кружевными рюшами, которые переходили в крошечные прозрачные рукава. Девушка носила его вместе с шарфом из легкой прозрачной газовой ткани голубого цвета. Шарф подчеркивал золотистый оттенок ее волос и нежный румянец на щеках. Туфли к наряду были голубые, а в волосы вплетены крошечные банты из газовой ткани. Когда она посмотрелась в зеркало, Юдора даже вскрикнула от восторга.
– Выглядите вы великолепно, моя маленькая прелесть, мне хочется только одного, чтобы те, кто знают вас с детства, могли вас видеть сейчас.
Серина нежно улыбнулась.
– Думаешь, мой наряд мог бы им понравиться? Большинство из них любили меня такой, какая я есть, а не за то, во что я одета. А мой папа... – На минуту она замолчала. – Будем честны сами с собой, Юдора. Он никогда особенно мною не интересовался.
– Он ни о ком не думал после смерти ее светлости, вашей матери, – проговорила Юдора.
– Даже о своем единственном ребенке, – добавила Серина, – я старалась любить его, Юдора, и иногда мне даже бывает стыдно, что я больше не ношу траура. Я так мало значила в его жизни, а он – в моей. Если бы мы думали друг о друге, он бы никогда не поставил так жестоко мою жизнь на карту. – На мгновение ее голос дрогнул, но она сразу же улыбнулась. – Почему мы так загрустили? Давай не думать об этом. Мы говорили о том, что этот наряд мне очень идет. – Она наклонилась и поцеловала Юдору в щеку. – Ты единственный человек, которого я всегда любила, Юдора, – сказала Серина и, не дожидаясь ответа, прошла через комнату и взяла корзиночку с клубникой. – А сейчас я готова навестить друга.
Она подошла к двери, ведущей в башню, прежде чем Юдора успела воскликнуть:
– Опять спускаетесь вниз по той лестнице?
Девушка кивнула.
– Не впускай сюда никого, пока меня нет. Этот ход потайной, знаем только я и ты.
В ответ Юдора заперла дверь спальни, и Серина, войдя в башенную комнатку, подняла задвижку на двери, ведущей в библиотеку старого маркиза.
Приподняв одной рукой юбку, чтобы не испачкать пылью подол, и держа корзиночку с клубникой в другой, Серина стала медленно и осторожно спускаться по винтовой лестнице. Уже стемнело, и девушке было трудно двигаться в темноте, так как свет в башню проникал только через бойницы в дневное время. Но она знала дорогу и, когда дошла до двери в библиотеку, прислушалась, боясь, что ее неожиданное появление в присутствии кого-либо, кроме маркиза, будет невежливым.
Подождав минуту-другую, не нарушая тишины, она очень осторожно открыла дверь. Окна библиотеки были затянуты шторами, свечи горели в больших серебряных канделябрах на письменных столах. Как она и ожидала, маркиз сидел за столом и писал. Очень осторожно, чтобы не напугать его, она толкнула дверь и вошла в библиотеку. Затем на цыпочках спустилась вниз по трем ступеням, которые вели в комнату, и произнесла:
– Добрый вечер, милорд.
Серина подумала, что в своем белом платье и среди теней, окружающих комнату, она, наверное, выглядит как привидение, и была готова услышать возглас удивления, сорвавшийся с губ маркиза, когда тот поднял голову. Но когда она посмотрела ему в лицо, ярко освещенное пламенем свечи, пришлось вскрикнуть ей самой. За столом сидел не маркиз, а сам Джастин!
На минуту они застыли, уставившись друг на друга, а затем Джастин встал из-за стола и непривычным для него тоном спросил:
– Что вы здесь делаете?
Серина так удивилась, увидев его, что сначала не могла ему ничего ответить, и когда наконец все же собралась с духом, ее голос ей самой показался слабым и взволнованным.
– Я... я пришла... навестить... вашего отца.
– Моего отца? – Джастин вздохнул и, выйдя из-за стола, подошел к ней. – Неужели в этом доме нельзя скрыть от вас ни одной тайны? – спросил он.
В его голосе было столько раздражения, что Серина сначала испугалась, но, преодолевая страх и сильное биение сердца в груди, осознала всю комичность ситуации.
– Я... очень извиняюсь, – ответила она, и Джастин почувствовал, что гнев его стихает.
– Как вы сюда попали?
– По лестнице, милорд, которая ведет отсюда в мою спальню.
Его глаза заблестели, и он, как бы вспомнив о приличиях, показал рукой на стул у камина.
– Раз уж вы пришли, Серина, сядьте, пожалуйста.
Она прошла к стулу, затем посмотрела на свое ведерко с клубникой.
– Я принесла подарок вашему отцу.
Джастин взглянул на корзиночку.
– Клубника! – вскрикнул он.
– Первый урожай.
– Из Лондона?
– Нет... милорд, из... садов Мэндрейка.
Он откинул голову и добродушно рассмеялся.
– Поистине, вы неисправимы.
Серина поняла, что напряжение спадает. Ей уже не было страшно.
– Вчера я спустилась сюда по ошибке, – сказала она, – но ваш отец пригласил меня зайти еще раз.
– А как вы узнали, что он мой отец?
Серина исподлобья посмотрела на него, затем застенчиво произнесла:
– Я бы и так его узнала, но... правда... раскрылась сама собой.
– Черт возьми! – воскликнул Джастин.
– Я дала слово никому не рассказывать. Вы мне верите?
– Могу ли я верить вам? – спросил Джастин, а в ответ Серина гордо вскинула голову.
– Сомневаетесь, милорд?
– Вы здесь посторонний человек, и тем не менее за ваше недолгое пребывание здесь от вас не удалось скрыть ни одной тайны Мэндрейка. Кажется, я немного боюсь вас, Серина.
– Боитесь? Вы смешите меня, милорд.
– Нет, я говорю правду.
– Обещаю вам, что ни один из секретов Мэндрейка, каким бы странным он ни казался, я никому не выдам.
Он протянул ей руку.
– Клянетесь?
В ответ девушка протянула свою и удивилась силе, с которой он сжал ее руку.
– Даю вам слово. То, что я здесь узнала, никогда не сорвется с моих губ.
– Спасибо, Серина.
Лорд Вулкан говорил серьезно, но вместо того, чтобы отпустить ее руку, он держал ее в обеих своих, что немного смутило девушку. Она ощутила какое-то странное чувство от прикосновения его рук. Она не могла это объяснить. Серина почувствовала дрожь в теле, и ей снова стало страшно.