— Ты опекаешь меня так же, как и Валайента, — с кривой усмешкой произнес Фредди. — Ах, что за трогательная материнская забота!
Джемма засмеялась:
— Как ты прав! Именно такие чувства я к вам обоим испытываю… словно мать, которая постоянно тревожится за двоих своих сыновей… непредсказуемых, но очень нежно… любимых.
Фредди резко отвернулся от окна.
— Если будешь говорить со мной таким тоном, — заявил он, — я украду тебя, как бы ты меня ни уговаривала! Я увезу тебя, разодену в бриллианты и научу быть счастливой. Мне невыносимо видеть твое грустное лицо и тоску одиночества в глазах. Джемма поразилась:
— Неужели я… и в самом деле так выгляжу?
— Лишь когда Валайент делается особенно невыносимым или ты задумываешься над тем, где вам взять денег, чтобы купить немного еды, и что вам делать дальше. А поскольку так бывает почти всегда…
Джемма растерянно посмотрела на него, и Фредди, словно спохватившись, сказал уже совсем другим тоном:
— Ладно, забудем об этом. Я явился к вам вовсе не для того, чтобы навешивать на тебя новые проблемы. И кстати, на всякий случай прихватил с собой еду, которую тебе теперь не нужно готовить, и ящик шампанского для Валайента!
Не успела Джемма ответить ни слова, как из коридора послышался радостный возглас:
— Неужели я слышал слово «шампанское»?
— Привет, дружище! — воскликнул Фредди, увидев появившегося в дверях виконта.
Виконт швырнул на кухонный стол двух уток и трех кроликов, после чего с удовлетворением заявил:
— Неплохо для первого раза! По крайней мере, нам есть чем тебя угостить, Фредди.
— Я тоже приехал не с пустыми руками, — ответил Фредди, — но вижу, что ты не забыл, как держать в руках ружье.
— Эта штуковина давно устарела, — ответил виконт, поглядев на ружье, которое держал под мышкой, — да и, говоря по правде, я обнаружил, что французы были гораздо более удобной мишенью. А так мне пришлось истратить слишком много патронов, а они денег стоят.
— Ничего, зато теперь у нас есть еда, — с улыбкой заметила Джемма. — Я повешу тушки в кладовой.
Виконт не сделал ни малейшей попытки ей помочь, а присел на край кухонного стола и радостно произнес:
— Я очень рад тебя видеть, Фредди! Почему ты так долго не приезжал?
— Да все не было времени. Я наведывался в Лондон.
Заметив, как жадно блеснули глаза приятеля, он поспешно добавил:
— Не могу передать тебе, какая там скука — все те же старые сплетни, те же скучные балы каждый вечер. После твоего отъезда всем больше не о чем стало сплетничать.
— А они что-нибудь говорят про нас с Джеммой?
Наступила тишина, словно Фредди обдумывал, как ему ответить на вопрос приятеля. Затем небрежно произнес:
— Помолвка Ниобы с маркизом была объявлена нынешним утром!
— Ну что ж, по крайней мере, я ее обогнал на целый корпус! — заметил виконт.
— Она, несомненно, сознает, что теперь, после твоей женитьбы, ее помолвка уже не может вызвать такой сенсации, на которую она рассчитывала.
— Раз уж ты привез шампанского, мы можем, по крайней мере, выпить за ее нездоровье и несчастье! — произнес виконт. — Где оно у тебя?
— Со мной приехал грум, — ответил Фредди, — вероятно, он оставил ящик в холле.
— Тогда пойдем и поищем, — с нетерпением заявил виконт. — А то в нашем погребке осталось лишь испорченное от старости вино, отец не стал его пить только поэтому!
— Я догадывался о таком положении, — сказал Фредди. — А поскольку я намереваюсь пожить у тебя пару деньков, если ты не возражаешь, то прихватил с собой кое-какие собственные припасы.
— И очень правильно сделал, — одобрительно кивнул виконт.
Они направились в переднюю часть дома по одному из длинных коридоров, оставшихся еще от самой древней постройки и, как казалось Джемме, сохранивших тот покой, что царил здесь когда-то. По дороге им встретился приехавший с Фредди грум. Он тащил ящик, наполненный провизией.
— Я решил, сэр, что мне лучше отнести все это на кухню, — объяснил он хозяину. — Куда прикажете поставить вино?
— Вы найдете кухню в конце этого коридора, — ответил Фредди, — ас вином мы разберемся сами.
— Слушаюсь, сэр.
Они втроем весело провели время за ленчем, который состоял в основном из привезенных Фредди припасов. Глядя, как весело и беззаботно смеется виконт, — он так не смеялся с самого их приезда в усадьбу, — Джемма призналась себе, что она все-таки рада приезду Фредди.
Следует сказать, что поначалу ее очень тревожило, даже пугало состояние дома; она отчетливо сознавала, как много им еще предстоит сделать, чтобы здесь можно было хотя бы нормально жить, и была полна решимости сделать все, что было в ее силах, для этого. И она не собиралась обнаруживать перед виконтом свои страхи и сомнения.
Она смеялась над ним, когда он брезгливо стряхивал с себя паутину, называла его слабонервным трусом, когда он сомневался, что у них хватит сил вымести всю эту вековую грязь.
Самую первую ночь им пришлось провести в грязных и пыльных спальнях, пропахших гнилью.
Но уже на следующий день Хокинс обнаружил, что пенсионеры будут рады помочь им за несколько пенни в день, и, хотя некоторые из них были такими старыми, что реальной помощи от них ждать почти не приходилось, все-таки даже такие крохи подспорья оказывались полезными.
Сама же Джемма была поражена красотой Приората с его мощными стенами и великолепной трапезной, выдержавшей разрушительное действие минувших веков, а также бурные волны исторических перемен.
Эти стены пережили и выдержали все, и Джемма говорила себе, что они с виконтом не могут сплоховать в таком окружении.
В первые несколько дней она невероятно уставала и еле добиралась до кровати. Иногда ей казалось, что она могла бы заснуть прямо на полу.
Но постепенно положение начало исправляться, и ей стало даже интересно, как много дел она успевала сделать за день и как медленно, но неуклонно все в доме меняется в лучшую сторону.
Она понимала, насколько важно, чтобы виконт и, разумеется, Хокинс могли наедаться досыта, и поэтому с большим облегчением обнаружила, что им не приходится тратить лишние деньги, поскольку в парке и в лесах водилось очень много всякой дичи.
Правда, охотничий сезон еще не наступил, однако молодые кролики и утки были на вкус необыкновенно хороши, хотя Джемме и неприятно было думать о том, что они вынуждены их убивать. В лесах был, кроме того, еще и явный переизбыток оленей.
Они наносили огромный урон саду, за которым в былые годы ухаживала целая армия садовников. За последние годы он одичал, заглох и превратился почти в джунгли, хотя, к удивлению виконта, некоторая его часть возделывалась и до сих пор.