— Свобода! Я должна быть свободна! — прошептала она и сама удивилась своим словам.
Она убежала от дяди, и он конечно же не станет искать ее на Гросвенор-сквер. Она избежала ненавистного брака с полковником Джиллингемом. Теперь, с помощью благосклонной судьбы, она заработала большую сумму денег. Через несколько часов она будет уже ехать в Сассекс в уютные и безопасные объятия Наины.
Подумав об этом, она улыбнулась и, взяв накидку из гардероба, побежала вниз по лестнице на первый в своей жизни прием. Только дойдя до холла, она поняла, что накидка из бледно-голубого бархата подбита горностаем. Она догадалась, что это еще одно проявление расточительности миссис Харкорт.
Капитан Вестей взял у нее из рук накидку и набросил ей на плечи.
— Вы выглядите очень мило! — сказал он.
— Да? — совершенно искренне удивилась Мелинда и покраснела, когда капитан Вестей ответил:
— Ну вы же видели свое отражение в зеркале. Я уверен, что в нем никогда еще не отражалось ничего подобного.
— Спасибо, — мягко ответила Мелинда. Она опустила глаза, и ее ресницы затенили щеки.
Как восхитительно получать комплименты впервые в жизни! В то же время она чувствовала, что они были слишком уж льстивые и несколько фамильярные. Она успокаивала себя, что слишком придирчива, но беспокойство не покидало ее.
— Карета подана, милорд!
Зычный голос дворецкого освободил ее от необходимости говорить еще что-то, и она пошла по красному ковру, устилавшему тротуар, чтобы попасть в очень элегантную закрытую карету, обитую внутри мягкими подушками. Она заметила в упряжке двух серых лошадей с черными плюмажами, высоко поднимавшимися над их головами. Не успела она рассмотреть их получше, как в карету рядом с ней сел маркиз, а напротив устроился капитан Вестей, но она все же воскликнула:
— Какие у вас прекрасные лошади! Можно я схожу в вашу конюшню завтра? Конечно, если я еще останусь!
— Да, конечно, — ответил маркиз. — Вы ездите верхом?
— Я езжу с трех лет, — ответила Мелинда.
— Тогда мы возьмем вас в Роу, — сказал маркиз. — Все хорошенькие наездницы собираются у статуи Ахиллеса, но вам, наверное, это и так хорошо известно.
Мелинда непонимающе посмотрела на него. Она не понимала, что он имел в виду, говоря «наездницы».
Она решила, что это выражение относится к тем дамам, которые хорошо ездят верхом.
— Мне бы хотелось прокатиться на одной из ваших лошадей, — сказала она.
— Тогда договорились, — вмешался капитан Вестей. — Мы возьмем вас покататься, Мелинда, и если вы так же прекрасно смотритесь на лошади, как в вечернем платье, то они все от вас попадают, как кегли.
Говоря, он искоса взглянул на маркиза.
— Не слишком остроумно, Жервез, — подавленно заметил маркиз.
— А мне показалось, что я неплохо сказал, — ответил капитан Вестей. Он повернулся к Мелинде:
— Вы; наверное, слышали о знаменитой Скиттлз?
— Вы имеете в виду игру в кегли? [1] — спросила Мелинда.
Капитан засмеялся:
— Нет, я имею в виду даму. У нее прозвище Скиттлз, потому что она однажды заявила нескольким гвардейским офицерам, что разобьет их как кегли, если они не сделают так, как она того хочет.
Мелинда пыталась проявить заинтересованность.
— А как на самом деле зовут эту даму? — спросила она.
— Ладно, довольно, — оборвал ее маркиз. — Неужели вы думаете, что мы поверим, что вы никогда не слышали о Каролине Уолтере или о том, что ее зовут Скиттлз?
— Но я правда никогда о ней не слышала, — возразила Мелинда.
В отсветах фонарей, проникавших в окошки кареты, пока они ехали, она могла видеть недоверие на лице маркиза.
— Знаете, — неприятным голосом проговорил маркиз, — я пришел к выводу, что вы искуснейшая лгунья!
Его тон, больше чем сами слова, заставил Мелинду выпрямиться и гордо поднять голову.
— Я не понимаю, милорд, — серьезно сказала она, — почему вы разговариваете со мной в подобном тоне. Но уверяю вас, что я говорю правду. Я никогда не слышала ни о мисс Каролине Уолтере, ни ее настоящего имени, ни того, под которым она обычно появляется в обществе.
Говоря, она смотрела на маркиза. Он совершенно не раскаивался и сидел откинувшись на подушки в углу кареты с отвратительной улыбкой на губах.
— Боже! Дрого, остановись! — вмешался капитан Вестей. — Не будь таким грубияном! Если Мелинда говорит, что не знает Скиттлз, то почему, ; черт возьми, она должна лгать?
— Все это продолжение спектакля, — сказал маркиз. — Мне просто не нравится, что меня принимают за простака. Не надейтесь, что я проглочу все, что угодно, лишь бы это было преподнесено таким искренним тоном.
— Не могу себе представить, почему вы решили, что я склонна ко лжи, — сказала Мелинда, — и мне очень не нравится, когда меня называют лгуньей.
— Естественно, — примирительно сказал капитан Вестей. — Ну же, Дрого! Извинись! Ты не прав, и знаешь об этом.
— Если Мелинда на самом деле говорит правду, — начал маркиз, — то мне остается только признать, что она единственная в своем роде. Потому что как, черт побери, она может быть здесь, в той роли, которую она теперь играет, и не слышать о Скиттлз?
— Ну, успокойся, Дрого, — взмолился капитан Вестей. — Какое это может иметь значение? Мелинда говорит, что она не слышала о Скиттлз, и едва ли она могла забыть ее. Чтобы все уладить, давай их познакомим.
— И тогда мы выясним, знает ли Скитллз Мелинду!
— Конечно, она ничего не слышала обо мне, — сказала Мелинда. — Откуда? Но мне бы хотелось выяснить, в чем тут дело. Я думаю, что, наверное, будет лучше, если я не пойду на эту вечеринку. Пожалуйста, велите кучеру отвезти меня обратно к вам домой.
— Нет! Нет! — воскликнул маркиз. — Теперь я подозреваю, что вы боитесь встретиться с дамой, знакомство с которой вы отрицаете. Как неловко будет, если она встретит вас с распростертыми объятиями.
— Вы что же, решили, что сбегаю? — спросила Мелинда.
— А вы не сбегаете? — спросил он.
Она отрицательно покачала головой.
— Конечно, мы вам верим, — успокаивающе вставил капитан Вестей.
— Я совсем не понимаю, о чем весь этот разговор, — сказала Мелинда.
— Я тоже, — ответил маркиз чуть громче, чем следовало бы.
Мелинда тихо вздохнула. Она надеялась на то, что ей не придется оставаться в компании маркиза слишком долго. Она стала находить его слишком раздражительным.
К счастью, ехать было недалеко. Над ярко освещенными дверьми был натянут навес, и вскоре Мелинда оказалась в богатом и роскошном особняке.