— Ничего не желаю слушать! — заявила она. — Вы нездоровы и будете лежать, пока не поправитесь!

— Не могу же я оставить все домашние дела на вас, няня! — запротестовала Дорина, но, к ее удивлению, няня рассмеялась.

— Об этом не беспокойтесь, мисс Дорина. Мне помогают две девушки.

— Что вы хотите этим сказать?

— Его милость прислал сегодня миссис Медоуз справиться, как вы себя чувствуете. Она привезла с собой много еды. Граф просил вас хорошенько отдохнуть и велел миссис Медоуз найти мне помощницу.

Дорина слушала, не веря своим ушам, а няня добавила:

— Она нашла мне очень милую женщину, недолго проработавшую в господском доме, и предложила, чтобы у нас несколько месяцев поработала Мэри Белл.

— Прекрасная мысль! — воскликнула Дорина.

— Так и миссис Медоуз посчитала, поскольку девушка стыдится вернуться в графский дом и сильно нервничает.

— Но можем ли мы позволить себе держать прислугу? — поинтересовалась Дорина.

— Конечно! Если вы только сумеете убедить отца не раздавать все до последнего пенни каждому, кто его об этом попросит.

— Ну, это довольно трудно, — рассмеялась Дорина.

— Знаю, но постараюсь объяснить вашему папаше, что благотворительность начинается с собственного дома. И если его милость будет посылать часть жалованья хозяина в виде съестных припасов, нам будет гораздо легче жить.

Дорина снова засмеялась, подумав, что няня скорее всего права и поэтому лучше подчиниться наставлениям старушки тем более, что сама она сейчас слишком слаба, чтобы хорошенько все обдумать.

Девушка проспала почти весь день, и хотя ей не терпелось узнать, что происходит в Ярде, было ясно, что няня не позволит ей встать.

Розабелл и Питер были вне себя от радости, поскольку за ними опять прислали лошадей и детям удалось проехаться по тем местам, где они редко бывали раньше. Брат с сестрой наперебой восхищались прекрасным путешествием.

— Жаль, что тебя не было с нами, Дорина, — объявила Розабелл, присаживаясь на кровать сестры. — Но граф настолько великодушен, что, конечно, позволит тебе тоже брать лошадей, когда захочешь, и мы сможем кататься вместе.

— Мы не должны быть навязчивыми, — слабо прошептала Дорина, но Розабелл немедленно возразила:

— В Библии говорится: лучше давать, чем брать! Ты не права, когда пытаешься помешать ему сделать доброе дело и посылать нам эту восхитительную еду!

Дорина, улыбаясь, покачала головой, и сестра поцеловала ее, сказав при этом:

— Поправляйся скорей! Мы стараемся как можно лучше вести себя, потому что ты больна, и выполняем все домашние задания, хотя это ужасно скучно!

Отец пришел позже и рассказал Дорине последние новости. Доктор, как оказалось, уже вернулся с похорон матери и согласился с мнением графа, утверждавшего, что Джарвис умер от сердечного приступа. Его тело уже унесли в церковь, и завтра утром состоятся похороны.

— Они будут очень скромными, поскольку родственников решили не уведомлять, — объяснил викарий. — Позже им, конечно, сообщат, но сомневаюсь, что кто-то будет жалеть о Джарвисе. Его ни один человек не любил, кроме развратных лондонских приятелей. Его милость уже совсем поправился и полон планов на будущее. Граф считает, что в поместье нужно сделать очень многое, и он прекрасно себя чувствует благодаря какому-то подкрепляющему эликсиру, который ты ему дала.

— Это женьшень, который твой друг прислал из Китая, — пояснила Дорина.

— Я совсем о нем забыл, — покачал головой викарий. — А кактусы, которые он прислал, прекрасно прижились и выросли вдвое с тех пор, как ты их последний раз видела.

— Когда я завтра встану, сразу же пойду в сад.

После ухода отца Дорина долго лежала, думая о том, что теперь, когда все волнения улеглись и граф в безопасности, она больше ему не понадобится, и он сможет сам справиться со всеми проблемами. Непонятно только, почему она чувствует такое разочарование и сердечную боль. Но девушка тут же решила, что ведет себя как избалованный ребенок. Почему он должен обращать на нее внимание, когда сам способен управлять поместьем? Теперь у него прекрасные слуги, родственники скоро начнут толпами приезжать в Ярд, и все соседи будут рады подружиться с таким влиятельным лицом.

Но на душе у девушки становилось все тяжелее, хотя она пыталась утешиться тем, что, рассказав все графу, сумела не только спасти его жизнь, но и поддержать свою собственную семью. Теперь все счастливы и довольны. Могла ли она мечтать о том, чтобы на столе было столько вкусной еды, а няня получила двух помощниц?!

Даже отец казался менее рассеянным, чем был все эти годы после смерти матери.

По крайней мере я немалого добилась, подумала девушка. Но все же чего-то недоставало. Она хотела помогать графу, хотела, чтобы он нуждался в ее помощи, спрашивал совета. Короче говоря, мечтала быть с ним рядом. Но это, конечно, невозможно. Будущее представало перед ней унылым и безнадежным, и, хотя она понимала, что эти мысли были сущим вздором, глаза ее повлажнели от слез.

— Просто абсурдно просить от жизни чего-то еще, — пробормотала Дорина. И все же сознавала, что желает большего, гораздо большего, хотя и боится облечь свои мысли в слова.

Глава 7

Граф проснулся с ощущением необыкновенного счастья, которое лишь слегка омрачало сознание того, что сегодня на десять часов назначены похороны Джарвиса. Гарри уже ожидал внизу, в маленькой столовой для завтраков, и при виде графа воскликнул:

— Ну что ж, по крайней мере день сегодня для похорон прекрасный!

— Мне и говорить об этом не хочется, — пробормотал граф, — Вспомни, что он вытворял! Просто гнусный фарс и лицемерие — хоронить такого, как Джарвис, в освященной земле!

— Верно, — кивнул Гарри, — однако, Оскар, таким образом тебе удастся избежать скандала, который, несомненно, запятнал бы имя Ярдов, и за это нужно поблагодарить Дорину.

Граф открыл крышки серебряных блюд, наполнил тарелку и уселся за стол.

— Ты совершенно прав. Даже сейчас мне с трудом верится, что молодая девушка, всю жизнь прожившая в маленькой деревушке, нашла в себе храбрость противостоять сатанинскому злу. Мало того, она неплохо разбирается в медицине и вовремя дала мне противоядие.

— Что ж, справедливость восторжествовала, — лаконично отозвался Гарри, наливая себе кофе, — и Джарвис, можно сказать, умер от собственной руки.

После завтрака они сели в закрытый экипаж и направились в церковь, где уже ожидал викарий. Кроме них, больше никого не было, и графа насторожило это странное обстоятельство. Вероятно, как ни пытались они сохранить все в тайне, слуги каким-то образом проведали, что Джарвис угрожал графу и слухи распространились по деревне с быстротой лесного пожара.