— Уверяю вас, я вполне способен добраться до дома самостоятельно, — ответил лорд Харлестон.
— Надеюсь увидеть вас завтра вечером, — призывно проворковала Дженни.
— Я, несомненно, рассмотрю эту возможность, — пообещал лорд Харлестон.
Так, в сопровождении Дженни и Уальдо он направился к выходу.
Внезапно дверь распахнулась, впуская троих мужчин, одетых в пыльные сапоги для верховой езды, широкополые шляпы и с кобурами на поясе. Они явно были ковбоями.
Первый ковбой шагнул вперед. Двое, шедших за ним, несли на руках женщину.
— Вечер добрый, мисс Дженни, — сказал первый мужчина. — Мы принесли вам подарок.
— Подарок, Брукер? — откликнулась Дженни. — И что же это?
— Самая прелестная девчушка, на которую падал ваш взор.
— Мне больше не нужны девушки, — ответила Дженни, — а уж тем более, выбранные вами.
— Попридержите лошадей, мисс, пока не услышите, как мы ее нашли, — возразил Брукер. — Мы подобрали ее милях в шести от города. Индейцы убили ее отца и мать, а она брела два дня, пока мы на нее не наткнулись.
— Мне ее очень жаль, — резко бросила Дженни, — но индейцы — это ваше дело, а не мое. Унесите ее куда-нибудь еще.
— Мы сначала думали, — пояснил Брукер, — отвести ее к этим высокомерным старым воронам, которые все твердят о том, чтобы сделать что-нибудь для сирот, но ведь они сделают из нее прислугу, именно это означает их забота, так ведь? А она для прислуги слишком хороша, и ежели вы ее не примете, она кончит в каком-нибудь публичном доме.
— Меня это не интересует! — все так же резко проговорила Дженни.
— Да вы посмотрите на нее, прежде чем решать, — заискивающе попросил Брукер. — Хорошенькая, как ангелочек, и вся такая сладенькая… — Точно, — подтвердил один из мужчин, держащих девочку, — и говорит совсем как леди. Нам не к кому ее вести, ни у кого нет такого доброго сердца, как у вас, мисс Дженни.
Говоря это, он откинул одеяло, в которое была завернута девушка, и приоткрыл ее лицо. Лорд Харлестон отметил, что ковбои нисколько не преувеличивали, когда говорили, «то она хорошенькая.
Девушка, по всей видимости, спала или была без сознания. Темные ресницы резко выделялись на бледной, почти прозрачной коже ее маленького остренького личика.
Черты ее были почти совершенны, а волосы — светлее солнца на рассвете.
— Она действительно хороша, — нехотя признала Дженни. — Вы знаете, кто она?
— Когда мы ее подобрали, она сказала, что ее зовут Нельда Харль, — ответил Брукер.
При слове» Харль» лорд Харлестон вздрогнул.
— Как вы сказали? — переспросил он.
— Нельда Харль, — повторил Брукер. — Звучит странно, но именно так она сказала, верно, ребята?
— Ага, так она и сказала, — согласились остальные. — Ну же, Дженни, возьмите ее, мы ведь не можем стоять с ней здесь всю ночь.
Мужчины замолчали. Дженни Роджерс размышляла над ответом. Вдруг заговорил лорд Харлестон.
— Я заберу ее, — сказал он. — Если не ошибаюсь, она моя родственница.
Все, включая Уальдо, в удивлении повернулись к нему.
— Но ее фамилия Харль, — вымолвила наконец Дженни.
— Харль — наша фамилия, — ответил лорд Харлестон. — и если девочка — та, о ком вы говорите, я полагаю, она должна быть дочерью человека по имени Гарольд Харль, о котором сегодня вечером рассказывал господин Альтман.
— Красавчик Гарри! — воскликнула Дженни. — Теперь мы знаем, кто она такая! Но я никогда не слышала, что у него есть дочь или даже жена.
Она резко бросила:
— Внесите ее в дом!
Ковбои сняли шляпы и последовали за Дженни, неся на руках девушку по имени Нельда.
Дженни, открыв дверь, провела их в комнату, обставленную, как спальня.
Там стояла большая удобная медная кровать, на стенах висело несколько декоративных зеркал, а окна закрывали ярко-розовые занавески, украшенные серебристой бахромой.
Ковбои осторожно опустили девушку на постель.
Одеяло, в которое она была завернута, полностью открылось, и лорд Харлестон увидел, что ее платье изорвано и все в пыли, а туфельки превратились в лохмотья.
Словно проследив за его взглядом, Брукер пояснил:
— Она прошагала много миль и была полумертвая от голода и жажды. Мы накормили ее, она уснула в повозке и с тех пор даже не шелохнулась.
— Вы говорили, что ее родителей убили индейцы.
— Ага, девушка рассказала нам, что они остановились приготовить еду, а она пошла к горам, — ответил Брукер. — Индейцы напали на ее родителей, и ей ничего не оставалось, как только наблюдать.
— Бедненькая малышка! — воскликнула Дженни. — Какой это был для нее удар!
— Она не рассказывала нам особо, — добавил Брукер, — но вы же сами знаете, что происходит, когда нападают индейцы!
— Это да, — согласился один из ковбоев. — По ту сторону гор такая заварушка!
— Я тоже слышала, — кивнула Дженни. — Вы, ребята, будьте осторожны. Выпейте за счет заведения!
Большего все равно предложить не могу, разве что вы сами заплатите.
— Ну ладно вам, Дженни, проявите вашу щедрость! — попросил Брукер.
— Полагаю, вы должны быть моими гостями, — произнес лорд Харлестон. — Я благодарен вам за то, что вы доставили эту юную леди, которая может оказаться моей родственницей, в безопасное место.
С этими словами он вручил Брукеру стодолларовую банкноту, которая мгновенно исчезла в большом кулаке ковбоя.
— С вашей стороны это очень щедро, мистер, — сказал ковбой. — Благодарим вас! Ночь точно удастся, мы теперь можем себе это позволить.
Дженни улыбнулась:
— Вы знаете, куда идти.
С явным удовольствием они выскользнули из спальни.
Когда они ушли, Дженни посмотрела на лорда Харлестона.
— Я имел в виду то, что сказал, — ответил он на немой вопрос, стоявший в ее глазах. — Если это Нельда Харль, тогда она — моя забота.
Дженни снова улыбнулась:
— Если вы помните, ваша светлость, ее подарили мне.
— Я понимаю, — кивнул лорд Харлестон, — и, разумеется, должен вам компенсировать потерю.
В мгновение ока Дженни превратилась из любезной радушной хозяйки в решительную и неуступчивую деловую женщину.
Она начала с нелепо высокой цены за свою так называемую собственность и согласилась в конце концов на половину от того, что она якобы считала справедливой компенсацией, но была, без сомнения, очень довольна, что получила так много.
Только когда она наконец-то сдалась и приняла деньги, лорд Харлестон довольно рассеянно поинтересовался у Уальдо: