— Только если смотреть на это с точки зрения светского человека. Мы с мамой дивно проводили время. Когда мы могли себе это позволить, мы ходили на концерты, в театры, в оперу, посещали музеи и, конечно, всегда искали книги.
— И вы хотите сказать, — уточнил лорд Харлестон, — что у вас не было друзей среди ровесников?
— Мне никто не был нужен, — ответила Нельда. — Мама и папа были для меня самыми очаровательными людьми в мире!
— И все же, хотя вы никогда не встречались с людьми вашего круга, — помолчав, сказал лорд Харлестон, — вам позволялось обрабатывать раны шахтерам и изгоям, чего, как мне кажется, ваш отец не должен был допускать.
— Он бы и не допустил, если б мог, — признала Нельда, — но мама говорила, что не может игнорировать страдания других людей и проходить мимо них. Когда она решала оказать кому-то помощь, никто, даже папа, не был в силах остановить ее!
— Ваша повесть — самое изумительное, что я слышал в жизни! — вымолвил лорд Харлестон.
— Я была уверена, что вы так и подумаете, — ответила Нельда. — Но я очень хочу, чтобы вы поняли: папа делал то, что, по его мнению, было для меня лучше. И что бы вы о нем ни думали, вы, безусловно, не сможете сказать ничего дурного о маме.
— Конечно же, нет, — признал лорд Харлестон.
От его внимания не ускользнул вызов, прозвучавший в ее голосе, и он добавил:
— Теперь, когда вы мне все это поведали, я могу искренне сказать, что уже не осуждаю вашего отца, как осуждал прежде. Я понимаю, что он играл лишь потому, что у него не было других способов заработать деньги.
— Все же, мне кажется, ему это нравилось, — честно сказала Нельда. — Хотя иногда, когда все шло не так, он повторял:» Как бы я хотел больше не видеть карт! Надо было мне послушаться отца и пойти в священники!«
Девушка улыбнулась:
— Тогда мы с мамой начинали смеяться и дразнить его, говоря, что тогда в церковь ходили бы одни только женщины, которые восхищались бы им и думали не о Боге, а о том, как он красив.
Лорд Харлестон рассмеялся:
— Уверен, что так бы и было. Помню, когда я был еще ребенком, мне казалось, что ваш отец — самый красивый мужчина, которого я когда-либо видел.
— Мама тоже была очень красивой, и куда бы мы ни ходили, люди всегда смотрели на них, словно не веря своим глазам.
— Да, и я вижу в вас их черты, — согласился лорд Харлестон. — Но в Англии вас ждет совсем другая жизнь.
Помолчав, он продолжил:
— Вы казались такой юной, когда я увидел вас впервые, что я планировал отправить вас в пансион, но сейчас я вижу, что в этом нет необходимости. Вместо этого я отправлю вас к моим родственникам, и вы станете дебютанткой. Они выведут вас в свет, и, конечно, вы посетите Букингемский дворец и выразите свое почтение королеве.
Размышляя вслух, он зримо представлял себе, как все это будет.
Внезапно его мечты оборвал тихий возглас, в котором Лорд Харлестон, к своему удивлению, различил протест.
Он замолчал, и Нельда быстро проговорила:
— Пожалуйста… пожалуйста… я не хочу быть… дебютанткой!
— Почему?
— Потому что я буду чувствовать себя неуместно.
— Чего же вы тогда хотите? — резко спросил лорд Харлестон.
Прошло много времени, прежде чем Нельда тихо произнесла:
— П-пожалуйста… не могла бы я остаться с вами?
Лорд Харлестон посмотрел на нее так, словно пытался понять, не ослышался ли он. Убедившись, что не ослышался, он строго произнес:
— Вы сами должны понимать, что это невозможно.
— Почему?
Он улыбнулся и несколько цинично объяснил:
— Во-первых, потому что я слишком молод, хотя вы, наверное, так не считаете, чтобы присматривать за молодой девушкой. Во-вторых, потому что мне до смерти наскучат те балы, которые вы будете посещать.
— Я не хочу… ходить на балы… Я хочу учиться… Я хочу ездить верхом… Я была бы более счастлива за городом… в доме, где вы живете… который мне так часто описывал папа.
— Это невозможно. Нельда!
Он вскочил и подошел к окну.
Он не знал, как объяснить девушке, что если он оставит ее у себя, его репутация, которая в каком-то отношении не сильно отличалась от репутации ее отца, безусловно, породит в обществе разные толки об их взаимоотношениях.
Лорд Харлестон стоял, уставившись на залитую солнцем прерию, не видя перед собой ничего.
Он не слышал, как подошла Нельда, и вздрогнул, услышав ее голос у себя за спиной.
— Пожалуйста… пожалуйста, — просила она, — позвольте мне остаться с вами. Я не хочу встречаться с множеством… незнакомых людей, которые… если это родственники папы или мамы… будут ненавидеть меня из-за того, что я их дочь… так же как вы ненавидели меня сначала.
Лорд Харлестон втянул воздух.
— Вы очень отличаетесь от того, что я ожидал, — сказал он, — и я обещаю вам проследить за тем, чтобы никто в Англии не относился к вам плохо. Вы Харль, и семья откроет вам свои объятия и будет с вами добра.
Но, даже говоря это, он знал, что все будет не совсем так.
Харли, конечно, проявят к ней интерес, как к дочери Красавчика Гарри, но ни они, ни Марлоу никогда не забудут и не простят то, как сбежали ее родители.
Кроме того, история о карточных играх Гарри в Америке также оставит свой след на их отношении.
Пока он предавался размышлениям. Нельда дотронулась до его руки:
— Вчера вы сказали, что я храбрая… но на самом деле я трусиха. Я боюсь… ехать в Англию. Боюсь увидеть своих родственников, и больше всего… боюсь… покинуть вас.
Будучи человеком умным, лорд Харлестон прекрасно понял, что она чувствует. Может быть, интуиция подсказала ему то, что Нельда не выразила в словах.
Вполне очевидно, что сейчас, оставшись одна, она боялась других людей, особенно тех, кто станет плохо говорить о ее отце.
Лорд Харлестон мог себе представить, как она бросится в заранее проигранное сражение, пытаясь защитить честь отца. Только сейчас он осознал, насколько она уязвима, и, несмотря на начитанность, невежественна в отношении людей.
Конечно, у Нельды возникнут трудности с родственниками, будь то Харли или Марлоу.
А еще хуже то, что все женщины станут завидовать ее красоте, а мужчины, помня репутацию Гарри, обращаться с ней без должного уважения.
» Что же мне с ней делать?«— спросил себя лорд Харлестон.
Ответ был один, и этот ответ ему не нравился.
За обедом Уальдо так пылко проявлял к Нельде свое внимание, что она даже начала нервничать.
Наблюдая за ней через стол, лорд Харлестон обнаружил, что может читать ее мысли и ощущать ее чувства.