— Я очень надеялся, что вы вспоминали об этом, если вы думали обо мне вообще, — сказал лорд Стрэткарн. — Но я так боялся…
— Боялись? — спросила Леона.
— Что вы обо мне забыли!
— Я никогда… не смогла бы!
Их глаза снова встретились, и нечто странное и волнующее соединило их. Он сделал к ней шаг, и она чувствовала, что он вот-вот скажет что-то очень важное, но тут в дверях появился дворецкий и объявил:
— Обед подан, милорд!
Лорд Стрэткарн взглянул на часы на камине.
— Обед будет немного раньше обычного, — сказал он, — не я подумал, что днем у нас найдется масса других занятий, прежде чем вам придется вернуться.
— Я с радость соглашусь на любое ваше предложение, — ответила Леона.
Они прошли в столовую, которую она так хорошо помнила и которая казалась ей гораздо красивее во всех отношениях, чем огромный зал в замке Арднесс.
Даже несмотря на то что их окружали слуги, они с лордом Стрэткарном могли спокойно беседовать, а им так много нужно было друг другу сказать.
Но впоследствии почему-то было трудно вспомнить, о чем они говорили. Она помнила только, что еда была превосходной, и все, чего они касались в разговоре, завораживало ее.
Потом она подумала, что в этом замке все было просто волшебным.
Очень приятно было после обеда встретиться с миссис Маккрей. Оказывается, все слуги хорошо помнили ее, а спальня, где она ночевала, была такой же красивой и уютной, какой она ее и запомнила.
Леона подумала, что если бы ей пришлось еще раз ночевать в «Чертополоховой комнате», она не стала бы вслушиваться в тишину, как в замке Арднесс, или лежать с открытыми глазами, пугаясь теней по причине, которую не могла объяснить даже себе.
— Вы, наверное, наслаждались зрелищем танцев в зале главы каждый вечер? — спросила она.
— Не каждый вечер, — ответил лорд Стрэткарн с улыбкой. — Они обычно собираются по субботам, а раз в месяц приводят с собой жен, детей, отцов и матерей и тогда устраивают настоящую демонстрацию своего мастерства и ловкости.
— Как бы мне хотелось посмотреть на это! — воскликнула Леона.
— Как бы мне хотелось показать вам все это! — ответил ей лорд Стрэткарн.
Они прошли в сад, и снова Леона почувствовала, что здесь гораздо теплее, чем где-либо еще, поскольку сад защищен кустами и стенами, и именно поэтому цветы здесь такие яркие и красивые даже в сентябре.
Лорд Стрэткарн сорвал для нее розу, и Леона приколола ее к брошке на шее.
Она заметила, что он выбрал белый бутон, и улыбнулась, вспомнив белые розетки якобитов. Она сказала ему об этом.
— На самом деле я выбрал ее, потому что она похожа на вас, — ответил он.
— Белая роза?
— Белая, чистая, очень красивая и все еще не распустилась!
— И вы думаете… что я… такая?
— У меня создается такое впечатление, будто вы еще не были разбужены жизнью, — ответил он. — Когда вы сталкиваетесь с реальностью, как, например, с выселением людей, вам становится больно, потому что для вас мир все еще прекрасен. А ведь именно так и должно быть!
— Мне бы хотелось… чтобы так и было.
Он не ответил, и через какое-то время она сказала:
— Вы говорили мне, что люди часто разочаровываются.
— Но не всегда, — ответил он.
Они брели по берегу озера, и Леона видела, что вода в нем прозрачна настолько, что сквозь нее видно песчаное дно. Мелкие рыбешки беспокойно сновали туда-сюда.
— В вашем озере живут нимфы? — спросила Леона. — А в холмах, конечно же, обитают гоблины?
— Разумеется! — ответил лорд Стрэткарн. — А когда я вижу с утра на глади озера легкую дымку, она всегда напоминает мне о вас.
Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и на мгновение они оба застыли на месте. Затем он произнес — медленно, словно выдавливая из себя каждое слово:
— Мне так не хочется торопить вас, но кажется, вам уже пора возвращаться. Однако прежде чем вы отправитесь в обратный путь, я хотел бы показать вам кое-что еще.
Леоне почудилось, что солнечный свет вдруг померк.
— Мне… нельзя опаздывать, — сказала она, но в душе ей так хотелось просить его позволить ей остаться.
Ну и что, пусть герцог злится. Разве имело значение хоть что-нибудь, кроме того, что она сейчас в замке Карн с лордом Стрэткарном?
Ах, если бы ей можно было остаться здесь, как в прошлый раз!
Но она слишком стеснялась говорить вслух о своих потаенных желаниях, и поэтому покорно шла вслед за графом в замок, чтобы забрать свою шляпку, перчатки и плетку.
Лошади стояли у парадного входа, конюх смотрел угрюмо.
Лорд Стрэткарн помог Леоне усесться в седло и поправил ее пышную юбку.
У нее было чувство, что он сделал это так же, как и тогда, когда прижимал к себе, будто стараясь защитить.
Она подумала, что в нем есть нежность, которой редко наделены мужчины, а ведь при этом он был так необыкновенно мужествен!
Лорд Стрэткарн вскочил на свою лошадь, и они отправились в путь. Конюх следовал за ними на некотором расстоянии, так что он не мог подслушать их разговор.
— Неужели действительно кто-то постоянно наблюдает за вашими границами? — спросила Леона.
— Я приказал своим ловчим, чтобы один из них постоянно был на страже, — ответил лорд Стрэткарн. — Я чувствовал, что надежда уже начинает оставлять их и что они считали свое дежурство пустой тратой времени. Но теперь они будут смотреть более внимательно.
— Значит… я могу… сбежать снова… — начала Леона.
— Я буду с нетерпением ждать, — сказал лорд Стрэткарн, — но я думал…
Он замолчал.
— О чем вы думали?
— Что должен приехать в замок Арднесс и навестить вас там.
Леона не ответила и через несколько секунд он продолжил:
— Вы очень молоды, и герцог вполне может считать себя вашим опекуном. Я не хочу ни в коей мере навредить вам или запятнать вашу репутацию.
— Но как это можно сделать? — удивленно спросила Леона. Лорд Стрэткарн улыбнулся:
— Я думаю, что немало людей, включая самого герцога, посчитает нарушением условностей ваше пребывание в моем замке той ночью и то, что вы были со мной наедине сегодня днем.
— Да… конечно, — согласилась Леона подавленно. — Я совсем забыла об этом.
— Поэтому я намереваюсь явиться в замок во всем своем великолепии соответственно случаю, — сказал лорд Стрэткарн. — Я не вижу причины, по которой трудности во взаимоотношениях между мной и герцогом должны как-то отражаться на нашем знакомстве, и предлагаю начать все заново, но как принято в обществе.