В это мгновение ей не хотелось даже садиться за фортепьяно.

Ей хотелось одного: оставаться рядом с маркизом.

Раз он взял всю ответственность на себя, волноваться больше незачем.

Одновременно она не могла отделаться еще от одной мысли.

То, что в Лондоне очернили ее репутацию, ей самой никак не вредит, поскольку она никогда не бывает в столице.

Но Гарри, если у него появится возможность, наверняка захочет поехать в Уайт-клуб, и ему невыносимо будет ощущать презрительное отношение к сестре.

«Разве можно это… исправить?» То ли она произнесла свой вопрос вслух, то пи маркиз прочел ее мысли, но он промолвил:

— Доверьтесь мне, Антея. С нами произошло столько всяких странностей, но, поверьте, мы справимся и сейчас. Вашей беде можно помочь, что я и собираюсь сделать. Надеюсь, решение проблемы вам очень понравится. Вы мне верите?

— Хотелось бы, — пожала плечами девушка, — но это трудно.

— Теперь сделайте то, что я скажу, — продолжал маркиз таким тоном, словно обращался к маленькой девочке. — Идите в будуар, сядьте за фортепьяно и играйте, как вчера. Расскажите мне об окрестных лесах, о полях, о парке и о том, как всем нужна моя забота, как деревенские жители надеются на то, что я помогу им стать счастливыми — как того хотите вы.

Антея округлила глаза от изумления и слегка отодвинулась от маркиза.

— К-как вы сумели уловить?.. Я же… именно об этом и хотела сказать… Иглзклиф улыбнулся.

— Мне казалось, вы уже знаете: я понимаю то, о чем вы говорите своей музыкой и что другие могут описать лишь словами.

— Я еще не встречала никого, кто бы это понял…

— Тогда я первый, — засмеялся маркиз, — и безмерно счастлив этим.

Антея чувствовала в его словах некий скрытый смысл.

Ей захотелось послушаться маркиза, и она медленно поднялась, глядя на него сверху вниз своими огромными глазами.

Ма длинных ресницах все еще дрожали капельки слез.

— Все будет в порядке, — тихо сказал Иглзкпиф.

— Мо… я боюсь… — повторила Антея. — Я все-таки боюсь, что Гарри… рассердится… придет в ярость… и наделает глупостей… отправится вслед за Темплтоном во Францию… или куда он уехал… и вызовет на дуэль.

— Если кто-то и будет драться с Темплтоном на дуэли, так это я! — заявил Иглзклиф. — Мо, честно говоря, мне кажется, он не стоит даже пули!

Б его интонации слышался еле сдерживаемый гнев при мысли о невероятной подлости лорда Темплтона, публично очернившего ее имя.

— Благодарю вас… — молвила Антея. — Надеюсь, все будет хорошо.

— Конечно, будет, — успокоил ее маркиз. Он позвонил в золотой колокольчик, стоявший на столике рядом с креслом. Вскоре вошел Хайнес.

— Немедленно пошлите кого-нибудь в Дауэр-Хаус, попросите мистера Дальтона и майора Торрингтона прибыть сюда как можно скорее. Я хочу поговорить с ними.

— Хорошо, милорд, — ответил Хайнес, — но вы, так же как я, должны помнить, что доктор Гроувз велел вам соблюдать покой и не принимать сегодня посетителей.

Пока Иглзклиф отдавал распоряжения, Антея подошла к будуару.

Услышав слова Хайнеса, она обернулась и сказала маркизу:

— Если это вас утомит, нужно отложить разговор до завтра.

— Это меня не утомит, но, думаю, мне нужно прописать себе более крепкое лекарство, чем ваша микстура.

Антея замерла на месте.

— Я поступаю крайне эгоистично… думая только о себе… — заметила она, — но в любом случае вам пора принять очередной стаканчик микстуры.

— Вы совершенно правы, мисс! — поддержал ее Хайнес. — Милорду еще четверть часа назад следовало выпить лекарство, и я уже приготовил его.

— Ваше колдовское зелье напрочь изгнало мою лихорадку, — взглянул на Антею маркиз. — Хайнес, когда выполните мое распоряжение, принесите мне бокал шампанского.

— Хорошо, милорд.

Слуга вышел в коридор, а Антея все еще медлила у двери будуара.

— Если я огорчила вас и вы… снова заболеете, я буду очень… волноваться.

— Вы действительно беспокоитесь обо мне?

— Разумеется! — воскликнула Антея. — Я дважды спасла вас от подлого лорда Темплтона, так разве я могу позволить вам страдать из-за… по сути, ерунды?

— Все, что касается вас, я не считаю ерундой. — изрек маркиз, — и поскольку это касается нас обоих, это очень много значит… для меня.

От его доброты стало отрадно на сердце.

— Я поблагодарю вас музыкой… это намного легче.

Она прошла в будуар и села за фортепьяно.

Все еще взволнованная, она со страхом ожидала реакции Гарри, и в ее музыке послышались тревожные, мрачноватые аккорды.

Потом ее мысли перенеслись к маркизу.

Он просил ее играть так же, как вчера.

Если она решила довериться ему и не сомневаться в его помощи, значит, она должна делать то, что он захочет.

Антея думала о маркизе — и чувства ее становились мелодией, наполненной, помимо всего прочего, искренней благодарностью к нему.

«Если его там нет, я с ума сойду», — беспокоилась она.

Но он был в залитой золотыми лучами комнате, и чувствовал себя лучше, чем можно было надеяться.

Музыка сливалась с солнечным светом и молитвой петела к небесам, взывая к Божественной силе, которая уничтожит зло и страх и сделает мир таким прекрасным, каким он и должен быть.

Глава 7

Антея продолжала играть до тех пор, пока не услышала голоса брата и Чарлза Торрингтона, здоровавшихся с маркизом в соседней комнате.

Затем по доносившимся звукам ома определила, что Хайнес принес стулья и усадил гостей напротив маркиза.

Но вот Иглзклиф приказал слуге позвать Антею, и она прекратила играть.

Смущаясь и робея, девушка вышла из будуара, чувствуя на себе хмурый взгляд брата.

Она не смела поднять глаз, но села рядом с ним.

Сердечко готово было выскочить из груди.

— Я вызвал вас, Колнбрук, — сказал маркиз, обращаясь непосредственно к Гарри, — поскольку считаю, что вы должны знать о том, как ваша храбрая сестра спасла мне жизнь.

Гарри молчал, и маркиз продолжал рассказывать;

— Дело в том, что, выступив в субботу вечером под именем мисс Антея Мелдозио, она случайно подслушала, как один из моих гостей, а именно лорд Темплтон, уговаривал Милли заколоть меня во сне.

— Боже мой? — вырвалось у Чарли. Однако маркиз по-прежнему обращался к Гарри.

— Ваша сестра совершенно правильно поступила, рассказав мне об этом. Я с трудом мог поверить в подобный вздор, но тем не менее прекрасно знал, что Темплтон завяз в долгах и единственным шансом для него оставался выигрыш на скачках в дерби. Это вполне реально, если мою лошадь отозвать со скачек, что и произошло бы в случае моей смерти.