— Госпожа Банке просила обязательно передать вам, что она очень старалась, — сказал он.
Так много людей хотели ее увидеть, что Оделла решила отложить поездку к нянюшке до следующего утра. Она точно знала, где ее можно найти: пока Оделла была во Флоренции, они все время переписывались.
Сначала, сразу после того как ее уволили, она поступила гувернанткой в посольство. Но она не была счастлива в Лондоне. Полгода назад няня Оделлы ушла из посольства. Сестра маркиза Транкомба попросила ее позаботиться о ее маленькой дочери на то время, пока она с мужем будет за границей.
Замок маркиза находился приблизительно в шести милях от Шэлфорд-Холла. Оделла могла представить, как радовалась ее нянюшка, вернувшись в те места, которые она хорошо знала.
Оделла смутно помнила последнего маркиза — уже глубокий старик, он был дружен с ее родителями.
Отец и мать Оделлы часто о нем говорили.
Как-то раз, когда она была еще маленькая, ее пригласили на детский праздник в замке Комб.
Сын маркиза, который теперь унаследовал титул, насколько она сейчас помнила, там не был.
Позже он покинул Оксфорд и со своим полком вообще уехал из Англии.
В письмах нянюшка с восторгом отзывалась о замке.
По ее словам, это был очень большой и удобный дом, а детские — в точности такие, какими она хотела их видеть.
Она писала:
…Мне нравится, что я воспитываю девочку сама и никто не вмешивается. Она напоминает мне вас, когда вам было столько же лет, и я часто думаю, каким замечательным ребенком вы были.
— Утром мы первым делом отправимся к нянюшке, — сказала Оделла Эйбу. — Но никто, кроме вас, не должен знать, что мы задумали.
Поскольку они собирались ехать верхом, одежду, которую Одела хотела с собой взять, .нужно было убрать в седельные сумки.
Эйб принес их Оделле, и она сама сложила все вещи.
Это были объемистые мешки, которые обычно использовались для дичи во время охотничьего сезона, и в них уместилось практически все, что Оделла привезла из Лондона.
Она тщательно завернула миниатюру с портретом матери и еще пару вещиц, которыми дорожила, чтобы они не сломались во время скачки верхом.
Ей было легко собраться незаметно, потому что почти все слуги в Шэлфорд-Холле были уже стары.
Тех, кто был помоложе, ее мачеха забрала в Лондон; а если бы она решила вдруг съездить в деревню, то отправила бы их обратно.
Для Оделлы не составило труда самой снести вниз седельные сумки.
Она положила их за садовой калиткой, где никто не мог их увидеть, пока их не заберет Эйб.
Оделла рано позавтракала, а потом сказала дворецкому и лакеям, которые ждали ее, что хочет проехаться верхом, — и они ничуть не удивились, что она пошла к конюшням прежде, чем вывели лошадей.
Оделла и Эйб выехали со, двора через боковые ворота.
Только двое младших конюхов видели, как они уезжают, но оба они побаивались Эйба и поэтому не осмелились ни о чем спрашивать.
Эйб ехал на большом жеребце, который был достаточно крепок, чтобы выдержать любой вес.
Стрекоза порою упрямилась, но Оделла была уверена, что она рада нести ее на себе.
Когда они отъехали далеко от дома и галопом поскакали через поля, Оделла воскликнула:
— Как славно вернуться! Не могу даже выразить, как я скучала по этим местам, когда была за границей.
— И мы скучали по вам, миледи, — ответил Эйб. — Все без вас было как-то не так… Помню, как вы приходили в конюшню и часами не вылезали оттуда…
— Но теперь я снова еду на Стрекозе!
Говоря это, Оделла подумала, что хотела бы сейчас уехать далеко за горизонт и никогда не возвращаться.
Это решило бы все проблемы и никакой виконт не смог бы заманить ее в ловушку.
И не было бы никакой мачехи, словно злая ведьма, стоящей у нее за спиной.
Вслух Оделла сказала:
— А вы не видели нянюшки с тех пор, как она поселилась в замке Комб?
— Старый дворецкий говорил с миссис Филд, — ответил Эйб. — Та вроде сказала, что ей там неплохо.
Госпожа Филд была домоправительницей в Комбе.
Оделла подумала, что нужно предупредить нянюшку не говорить миссис Филд о том, кто к ней приехал.
— И надолго ваша светлость думает остаться в замке? — спросил Эйб.
— Понятия не имею, — сказала Оделла. — Все, что я хочу, — это чтобы вы говорили, что не знаете, куда я поехала, за исключением того, что я упомянула, что остановлюсь у друзей.
— Ладно. В округе полно домов, где вас бы с радостью приняли, — сказал Эйб.
Оделла и сама это знала.
Какая удача, подумала она, что владелец замка, в который попала нянюшка, с ней никогда не встречался.
Его родители, которые знали мать и отца Оделлы, давно умерли.
Она вспоминала, на скольких детских праздниках побывала и сколько у нее было друзей с самого раннего детства.
Мать Оделлы, понимая, что ее дочь — единственный ребенок, считала, что у нее должно быть как можно больше друзей среди ровесников.
К счастью, Оксфордшир всегда славился тем, что здесь жили самые благородные семьи графства.
«Если мачеха будет искать меня по всем поместьям, ни на что другое у нее просто не останется времени», — с ликованием подумала Оделла.
До замка, принадлежащего маркизу Транкомбу, они с Эйбом добрались быстрее, чем если бы ехали в экипаже.
Эти места были даже красивее тех, где располагался Шэлфорд-Холл.
По высоким холмам росли густые леса, а долины пестрели весенними цветами.
Желтые лютики и голубые незабудки превращали пейзаж в яркое полотно безымянного, но очень талантливого художника.
И это полотно было великолепнее всех известных картин, которые Оделла видела во Флоренции.
— Я дома! Я дома! — хотелось крикнуть Оделле птицам, бабочкам и пчелам, жужжащим над лепестками цветов.
Но она тут же вспомнила, что ее настоящий дом — Шэлфорд-Холл.
Только если бы она осталась там, мачеха моментально бы утянула ее в Лондон, к виконту.
От этой мысли Оделла вздрогнула. Оставшееся время до замка Комб она молчала.
Когда Оделла увидела замок, у нее перехватило дыхание.
Солнце сияло в его окнах и заливало светом скульптуры на крыше, делая Комб похожим на волшебный дворец.
«Неудивительно, что нянюшке нравится здесь!» — подумала Оделла.
Они пересекли изумрудную лужайку, спускающуюся к пруду, проехали по небольшому мостику; внизу по серебристой воде скользили белоснежные лебеди.